— Ещё вопросы? — среагировав на затянувшуюся паузу, сказала Лясковская.
— У меня всё, — сказал адвокат.
— А Вам говорил Фиалковский, зачем ему нужно подслушивающее устройство? — Лясковская посмотрела на свидетеля.
— Володя сказал, что их фирму одолели бандиты и что-то замышляют, — чтобы они могли прослушивать разговоры бандитов, которые посещают сауну, из кабинета.
— Как одолели? Он сказал Вам?
— Одолели и что-то замышляют. Больше ничего не сказал, только то, что им нужно подслушивающее устройство.
— Кому «им»?
— Володе Фиалковскому. Вот я знаю Игоря Шагина. Андрей, по-моему, Демьяненко. Попов Серёжа тогда был.
— А откуда Вы знаете Шагина?
— Володя меня познакомил. А потом я инструктировал Игоря по подводному спорту. Но тогда я отношения поддерживал с Володей Фиалковским.
— А Вы слушали разговоры бандитов?
— Нет. Такая задача не ставилась. Задача была изготовить и поставить устройство. И я всё сделал и проверил.
— А Вы видели этих бандитов?
— Да нет. Меня Володя попросил поставить устройство.
— Бесплатно?
— Нет, Володя дал мне триста долларов. Он сам назвал мне эту сумму, и я согласился.
— Ещё вопросы к свидетелю? — сказала Лясковская. И прокурор приподнял руку.
— Скажите, пожалуйста: а как Вы изготовили подслушивающее устройство? У Вас есть на это определённые навыки? — спросил он. — Вы в этом специализировались?
Лясковская посмотрела на прокурора.
— Ну, вообще-то, у меня навыки есть. И я по специальности радиотехник. И служил на подводной лодке в отделении связи и эхолокации. Но тут как бы навыков особо не требовалось.
— Ну, а как Вы изготовили устройство? Расскажите поподробнее, если можно.
И Лясковская снова посмотрела на прокурора.
— Да я не создавал ничего специального. В этом не было необходимости. И задачи такой не ставилось. Я использовал обыкновенный чувствительный микрофон, который разместил за фанерным подстенком, прикрывавшим трубы у стола с двумя креслами и диваном. Его чувствительности хватало. И до кабинета, который находился на втором этаже, было напрямую не более пяти-семи метров. По трубе я провёл провод. И в шкаф, за столом директора, с разъёмом под микрофонный вход. Там был установлен заранее купленный магнитофон. При включении на запись можно было слушать и одновременно записывать.
— Шагин, был магнитофон? — спросила, посмотрев на меня, Лясковская.
— Да, «Панасоник», двухкассетный. Он находился в нижнем крайнем шкафу на второй полке…
— Так, хватит.
Прокурор что-то ещё хотел спросить у свидетеля.
— А как Вы сюда попали? — обратилась к свидетелю Лясковская.
— Приехал на машине.
— Я понимаю, Вам кто-то позвонил?
— Надежда. Надежда Половинкина. Сказала, что со мной хочет поговорить адвокат Игоря Шагина. Она работала в «Топ-Сервисе». Мы вместе…
— А где сейчас Попов? — перебила Лясковская.
— По-моему, за границей. Я точно не знаю.
— Ещё вопросы? — Лясковская оглядела зал. — Спасибо, Вы свободны, — сказала она свидетелю.
Олег посмотрел в сторону клетки, и я поблагодарил его кивком головы.
В течение следующих двух дней суд опросил ещё около десяти свидетелей, заявленных моим защитником, среди которых были: Сергей Паслён, главный инженер фабрики, у которой арендовало офис ООО «Топ-Сервис», работавший на этом предприятии практически с его основания, Оксана Марченко, работавшая секретарём директора фабрики, а потом одним из секретарей ООО «Топ-Сервис», уборщица Маша и один из охранников — Виталий Роман, состоявший у Долгополова в службе охраны ООО «Топ-Сервис», — которого удалось разыскать адвокату.
Все они указывали на то, что с разговоров на предприятии, между собой знали, кто такие Макаров, Стариков, Маркун, и о цели их визитов.
Секретарь Оксана, когда ещё работала на фабрике, находясь в кабинете, расположенном прямо перед холлом второго этажа, явилась невольным свидетелем первого появления в здании Макарова и его компании. И могла описать этот визит в подробностях. И она также рассказала, что после того как работала секретарём в ООО «Топ-Сервис», Фиалковский её предупредил сообщать ему о приходах этих людей, которых она знала в лицо, и от Надежды Половинкиной, что это рэкетиры.
Уборщицу Машу предупредил главный инженер Сергей. И исполнил таким образом указание Долгополова присматривать за помещениями, в которые могут зайти эти лица, чтобы они там ничего не оставили. И обо всём подозрительном докладывать ему, а он — Долгополову. Сергей также был свидетелем первого «наезда» на предприятие, когда во дворе рядом с «Жигулями» директора фабрики и моей «Таврией» появилось множество автомобилей иностранных моделей, и среди них — белый, спортивного типа, с лицами спортивной наружности.
Охранник Виталий сообщил суду в ответ на дополнительные вопросы прокурора, что он не только знал, что эти люди рэкетиры, о чём был поставлен в известность Долгополовым, но и сам отдавал им деньги, которые на вахте оставлял для них Демьяненко, и знал, что это дань. И более того — что Фиалковский и Долгополов чуть ли не в принудительном порядке переоформили на него фирму «Кремень», переписав на него учредительные документы, а потом его уволили.
В отличие от Соляника, каждый вопрос которого, казалось, приносил обвинению микроколлапс, Лясковская сидела молча, ограничиваясь: «Всё, прокурор?» или «Есть ещё вопросы к свидетелю? А у Вас, Шагин?»
У меня вопросов не было. То, что можно было спросить, спрашивал прокурор.
И у Лясковской вопросов тоже не было. По той же причине. Или, как она сказала одному из адвокатов, что будет «зрить в корень», и сейчас всё было слишком очевидно, чтобы туда зрить. Или потому что всё, сказанное свидетелями, приглашёнными защитой, она относила на сговор со мной и с моим адвокатом, в котором они состояли, врали и не краснели.
На следующее судебное заседание был приглашён Долгополов. Он находился в списке свидетелей обвинения, как и все опрошенные на следствии свидетели, куда была отнесена и Оля, и из оставшихся, ещё не вызванных в суд был прокурором заявлен первым.
Перед допросом свидетеля Долгополова я подготовил письменное дополнение к своим показаниям и сообщил в них, что наряду с другим в обвинительном заключении надумано и то, что именно для цели лишить главу районной Жовтневой государственной администрации оснований требовать перерегистрации ООО «Топ-Сервис» в другом районе я решил построить завод «Топ-Сервис Большевик Пак» на территории Жовтневого района. Я сказал, что завод был построен для производства упаковочной тары, а не для лишения кого-либо каких-либо оснований. Как и то, что строительство завода как отдельного предприятия не может влиять на наличие или отсутствие оснований для регистрации или перерегистрации другого отдельного предприятия. А место строительства завода фактически было определено по просьбе Долгополова, являющегося депутатом Жовтневого района, для создания в районе новых рабочих мест. И планировалось изначально на базе завода «Большевик», находящегося в этом районе, о чём говорит само название «Топ-Сервис Большевик Пак».
— Потому что сначала придумывается название, а потом подаются регистрационные документы. Понимаете? — добавил я.
— Шагин, Вы что, нас вообще за неучей принимаете?! — сказала Лясковская и вызвала Долгополова.
Долгополов бодро зашёл в зал, улыбаясь, поздоровался и протянул Лясковской паспорт.
— Кого Вы знаете из подсудимых? — спросила его Лясковская.
— Игоря Шагина.
— В каких Вы с ним отношениях?
— В дружеских, — живо закивал головой Долгополов.
— С кем Вы ещё знакомы?
— С Костей, с Лёшей, вот худенький мальчик, — указал он на Гандрабуру, — видел его на станции.
— В каких Вы с ними отношениях?
— Да ни в каких. Костя, знаю, директор. Лёша вроде работает там же — запчасти предлагал. Этого молодого человека не знаю. Видел только один раз.
— А что Вы делали на станции? — продолжила спрашивать Лясковская.
— Колодки пару раз менял, по предложению Алексея.
— А Шагина Вы видели на станции?