И тогда возникает вопрос вновь и вновь:Миллионная преданность и любовьНеужели не значит ничто, если кровьТолько смыта и всё проходит?!
Ведь подонки живут даже без наказанияИ имеют все блага, регалии, звания.А народ, поскорбев, забывает страданияИ других героев находит.
Так убийство Талькова, что бы ни говорили,Остаётся на совести многих! ЗабылиТот октябрь? ДК «Юбилейный»? Простил лиОн предательство это нам?
Прямо в сердце тот выстрел был.Нагло, в каждого, кто любилЭти песни и правду. Кто жилПо другим, по его скоростям.
«Я дружила с семьёй, с женой Игоря, кстати…Эта нелепая смерть в Ленинграде…», —Задумчиво, грустно куда-то глядя,Комментировала Ирина.
Это дико и страшно на самом деле.В дань памяти песни его хотелаИсполнить. Но столь благородное делоВзялись выполнять и любители денег,Всегда проходящие мимо.
«И я отказалась».
* * *
Среди этого хаоса выстоять могНесомненно лишь тот, кого бережетЕго чудо-звезда, судьба или Бог, —То, о чём мы уже говорили.
И Ирина, свершив столь гигантский рывокВ своём творчестве, стала примером того,Как желанье, способность добиться всегоВремена одолеет любые.
Этот супер-забег уже непобедим.До сих пор Гастролёром Номер ОдинЕё можно считать. Ну никак не сидитОна дома в тепле и уюте!
Сегодня здесь, завтра – там летом или зимойПолюса, города, континенты… ТакойВыбрав путь, словно вечный земной не покой,На своём, на звёздном маршруте.
* * *
А тогда всё неслись дифирамбыЯрче света горящей рампыЕё первой сольной программы«Не улетай, любовь!».
И в том же году, знаменитый такой,Клип с Домогаровым – «Суженый мой»,Как джокер, что был припасён под рукой,Побил все расклады вновь.
Наконец, почти одновременноС этим ярким, удачным моментомПоявился, опять же, первыйСольный диск «гигантской комплекции».
Для давних поклонников не секрет,Как называется раритет…Лежит «Странник мой» уже столько летИ в моей музыкальной коллекции.
* * *
Что характерно, и тут спора нет,В течение самых кризисных лет,Тех четырёх, назвать будет не грехПослереволюционных,
Когда разрушены были все прежниеСтруктуры советские Хрущева-БрежневаИ Союзконцерт пострадал неизбежноОт действий тех дней беззаконных,
В силу чего наши многие звёздыОстались на грани, вполне серьёзной,Нищеты и отчаяния. Было не простоНаблюдать затяжной «звездопад».
Ирина не только смогла не утратитьВсего, что достигла своим трудом, кстати,Она поднялась ещё выше! Не радиЛьстивых похвал и наград.
Певица тогда резонирует чуткоСо временем, ритмом «задушенным», жутким,Со всей этой тяжестью ежеминутной,Висящей над нашей страной.
Исполняет «слезоточивые» песни,Сочетая всё то, что не может быть вместе:«Заводилу» и «плакальщицу» равно с честью,Представляясь нам грешно-святой.
Так писала вся пресса о ней в 90-х.Восхищение? Зависть? Понять тут не просто.Но статьями успех не измерить, и ростаНе понять за печатным листом.
А концерты с участием девчонки упорнойСобирают все залы и все стадионы.Гостьей телепрограмм уже стала законной.Ну а что же будет потом?
* * *
А потом, всё те же гастроли.Но уже географию стоитПодучить, кто ленился в школе,И забыть про «рай в шалаше».
Потому, что поездки сталиЗа границу, в США, ИзраильКроме наших площадок, где зналиИ любили её уже.
Там она выступает с концертной программойВ фешенебельных русских больших ресторанах.Эмиграция встретила Иру славноИ по-доброму, как свою.
Зритель пил, зритель пел, улыбаясь и плача,Вспоминая страну, из которой удача«Улыбнулась» уехать. И, слёзы не пряча,Ей по-русски кричал: «I love you!»
* * *
Возникал в интервью и вопрос-провокация:«Никогда не выводит страна, жизнь дурацкая?Не хотелось, как некоторым, в эмиграциюОт серпа, молота да цепей?»
Отвечала по-честному: «Были сомненияИ почти чемоданное настроение…Но тогда же настало удовлетворениеОт работы любимой моей».
– «Что, уже не уедешь?», – пытали ответ.– «Трудно…Пожалуй, теперь уже – нет.Это наша страна! Хоть несчастий и бедНе измерить и не сосчитать.