А все начиналось не так интересно:Работа, квартира, где лишний и тесно,И поиск под солнцем достойного места,Чужой где не быть средь своих.
Конечно, боялась сломаться, пропасть,Ведь только в столице такая напасть:Людей так, что яблоку негде упасть,А ты одинок среди них.
Москва – город грез, город снов и желаний,Москва – город-явь, тягот и испытаний,Бессмысленных встреч и пустых обещаний,Москва – это город-магнит!
Москва – город слез, но, не веря слезам,Златую главу преклонив к образам,Жжет свечи Георгию и небесам,И знает – добро победит!
И чистой душой та девчонка ждалаОт грозного города каплю тепла,И верила в счастье, и просто жилаНеся свой наивный свет.
С надеждой большой на удачу в путиНе думала, что ей придется пройти,И ветер попутный пыталась найти,Как многие в их двадцать лет.
* * *
Сразу удача была ей ниспослана:Работать попала в оркестр Утесова.И там поняла, что все роли уж розданы —К чему закрывать глаза?
Забыв концертмейстерство, словно табу,Все делала так, будто знала судьбу.В подзорную ли увидала трубуТе алые паруса?
Но ждать их не стала и кинулась вплавь,Недолго решая, где сон и где явь.Характер такой, что попробуй, заставьПоверить в слова твои.
Она и сейчас верит только в советТого мудреца, уж которого нет:«Не слушай советов чужих, человек,Законы судьбы – свои!».
* * *
Таков был эпиграф в романе «Москва».Рубила с плеча. А права, не права —Нам время сказало. И эти словаС тех пор повторяет вновь.
Жила и живет на пределе, неистово.Любила и любит лишь сердцем. И пристальноВ любви ищет силу, спасенье и истину,А в истине видит любовь.
* * *
А первой главой ее книги в столицеСтал «Факел» (полжизни до «Императрицы»),ВИА, известный лишь единицам —Тем людям, кто в нем и играл.
Играли порой все то, что придется,Что любят, не любят, что не продается,И вряд ли ценителей много найдется,Кто это всерьез понимал.
Гастрольные туры в глубинки РоссииНе столь романтичны, комфортны, красивы,И нужно иметь не дюжие силы,Источник ища в миражах.
Смотрела, терпела, в лишениях училась —Вот так героиня моя закалилась.И это, как водится, ей пригодилосьВ дальнейших крутых виражах.
И после концерта в краю незнакомомАвтобус гастрольный был крышей, был домом.И пусть уступал он богатым хоромам,Но лучше его не найти.
Свернувшись клубком, как котенок замерзший,Она, засыпая, все грела ладоши.А ветер осенний ей пел о хорошем,Что быть должно впереди.
Но ветер-обманщик не все рассказал.Усталый шофер надавил тормоза.Она, потянувшись, открыла глаза,В них город гастрольный возник.
«Здесь будет наш следующий концерт?» —Спросила с улыбкой она на лице.И сразу подумала о певце,Что выступит после них.
– А что? Говорят, он успешен, красив.Ну чем, в самом деле, тебе не жених?Хотя, кто мы, в общем, для важных таких? —Сказал кто-то в группе, смеясь.
– Отец – композитор, большой человек!И сыну готово и масло, и хлебНа ужин, на завтрак и на обед.Захочет – не сможет пропасть!
– Да что «все готово»! Ведь можно умом!Вон сколько успешных сегодня кругом!Мы с ним познакомимся и поймем,Достоин ли он высоты.
– Сегодня мы лишь антураж для негоИ сто грамм для зала, чтоб ждали его!А он на закуску – дороже всего,Как с взбитым кремом торты.
– Какие мне мама в детстве пекла!!!Однажды история даже была…На день я рожденья друзей позвала,И вынесла мама мечту:
Один торт, где мишка сидит косолапый,Второй – там семейка ежей: дети, мама и папа, —И третий был домик с собачкой носатой(Такую себе заведу).
Все дети сидели с открытыми ртами…Я так благодарна за все это маме!И хоть города сейчас между нами,Я вижу ее в каждом сне.
И папу, конечно, и мой светлый город,И каждый тот миг, что любим и так дорог.Я, может, уже пожалела раз сорок…Но если вернусь – на коне!
Семейные гены – добиться успеха.Вот папа мой так же однажды уехал,И был циркачом – повелителем смеха,По прозвищу Аллегрис.
Теперь он актер, режиссер оперетты,Дает интервью в городские газеты.А гости бывают у нас – самоцветы,Друзья театральных кулис.