В августе ставка была не проста.Сочи, дворец «Фестивальный», а тамДва дня передышки и Алма-Ата,Но это еще не предел.
Австралия! Мельбурн, красавиц СиднейСвоей новизной поделились с ней.Из лета Ирина везла для друзейТепло в австралийскую зиму.
Вот это размах! Будто спорила где-то,За несколько дней облететь вокруг света.Так и случилось. С тех пор планка этаНе падает для Ирины.
Сентябрь – Германия. Немцы ей «сдались».Весь месяц концертами наслаждались.Наверно, вопросы в прошлом осталисьТакие как – Wer ist das?[40]
Афишу увидев, вниманье любогоВлекло и манило к себе это слово…Die russische Sӓngerin – Allegrova![41]Учили фамилию враз.
Гастроли откатаны на чужбине.Успела ль она отдохнуть? И нынеВопрос меня этот никак не покинет.Октябрь. Тур гастрольный по УкраинеРодной, приветливой, братской.
Тогда Украина еще встречалаЦветами. Не плакала и не кричалаОт пуль и снарядов. Жил в мире сначалаМоскальский язык и хохляцкий.
Пусть кончатся войны во веки веков!Склады закуют на тыщи замков.Пусть у воюющих дураковЖеланье появится – жить!
Пусть будет в мире больше творцовИ созидателей! Пусть у певцовДоброго, светлого, вечного, словХватит, чтоб всех убедить!
Ноябрь, летит наша «белая птица»За океан, вновь заграницу.Снова Америка. И месяц длитсяТур по её городам. ПоделитьсяТем списком хочу с вами я:
Нью-Йорк, Сан-Франциско, Кливленд, Брюссель,Денвер, Лос-Анжелес (яркий коктейль),Атланта, Майами, Бостон, теперьБалтимор и Филадельфия.
* * *
Так завершился гастрольный год,А скоро и век завершится, уйдётВ воспоминания. Исчезнет, как котЧеширский с улыбкой в тумане.
Но снова и снова часы, что в углу,Пробьют приглашение к чаю, к столу.И в книжке, оставленной на полу,Страна чудес в гости поманит.
Все мы, плохие или хорошие,Живя в настоящем, скучаем по прошлому.Вперёд направляясь дорогой нехоженой,Мечтаем на миг вернуться.
В детство иль в юность, в тот самый рассвет…Чтоб побыть с теми, кого уже нет.Но не вернуть прошлогодний снег,В одну реку не окунуться.
Выход один, делать день наступившийЛучше, чем прожитый, ярче, чем бывший.Брать новый рубеж, поднимаясь всё вышеК самому солнцу палящему.
Но ритм такой, не много ни мало,Попробуйте удержать для начала.Чтоб прошлое непременно сталоЗавидовать настоящему!
* * *
Придав сей размах, триумфально по мируПройдя, мы увидим другую Иру —Свободно парящую по эфиру,Где многим её не достать.
Везде и всюду стала своя,Родная, такая знакомая.А зрители, просто большая семьяИ это уже не отнять!
В ноябре вышел «Театр» – новый альбом.Занавес поднят и под полотномПятнадцать сюжетов, о прожитом.И каждый, задумываясь о своём,Личный рисует роман.
Взлетают «Качели», срываясь с петель,И «тени опять упадут на постель»[42].Взят в плен «Итальянец» на девять недель,Захвачен сеньор «Дон Жуан».
«Смешная история» этот «Гарем»,«Не первый» ты, громко поведала всем.«Ой, не надо», «Шалая» не насовсемВ этот «Праздник прощания» одна.
Придёт «Одиночество» и «Двадцать раз»«Обними меня», скажет любой из нас.Но молчит пустота, и лишь щуря глаз«Безобразница светит луна».
А потом, так доверчиво, вместе с нейМы опять «побываем в театре теней».Гордость будет советовать быть умнейИ уж не возвращаться назад.
«Но память, как усталый часовой»…Знакомый голос, громче, громче пой!«И за тебя, но не с тобой, я выпью горечи хмельной.За те слова, что ты мне не сказал»[43].
Здесь новый состав композиторов, поэтовИ я не могу умолчать об этом:Чайка, Укупник, Азаров. СекретомМузыки ведая, стали приметойРождения новых хитов.
Муравьёв, Крастошевский, Лисиц, Вулых,Рыбчинский, Рубальская, Гарин, без ихПронзительных текстов померк бы мотив,Как речь, лишенная слов.
Натянутый лук их союз, но живаПронзённая цель, поняв это едва.Остов – поэт, его крепость – словаИ, как звенящая тетива —Мелодия композитора.
Стрелы – их песни, стрелок – исполнитель.Мишень – его слушатель, его зритель.Певец иль убийца, или целительСознания, сердца открытого.