– То есть, если я правильно поняла, ты сама захотела стать такой… ну даже не знаю, какое слово подойдет… Кучей? Горкой? – сделала Даша еще одну попытку, уже не прикидываясь ласковой.
Изящную позу сменили расставленные на ширину плеч ноги и сжатые в кулаки руки.
– А ты сама довела себя до состояния, когда одним ногтем можно перешибить? – не осталась в долгу новенькая. – Или ты так выражаешь солидарность с голодающими народами Африки?
Пока Зимина, тяжело дыша, искала достойный ответ, Таня снова взялась за книгу и спокойно, даже доброжелательно произнесла:
– А теперь, Даша, мне хотелось бы заглянуть в учебник. Дело в том, что в прежней школе, как я поняла по электронному дневнику, мы вас немного опередили, мне стоит повторить материал. Ты, кстати, не подскажешь, на каком вы сейчас уроке?
Ошалевшая Зимина вскинула голову так, что хрустнули шейные позвонки, крутанулась на каблуках и рванула прочь из класса. Само собой подразумевалось, что Паша последует за ней. Но он был так потрясен преображением новенькой и тем, как она дала отпор главной стервозине школы, что продолжал стоять рядом с чужой партой. Таня повернула к нему голову, и он наконец смог разглядеть ее лицо – конечно, слегка заплывшее жирком, с круглыми румяными щечками, но уж точно не уродливое. У новенькой были красивые светло-карие глаза и темные тонкие брови вразлет. Темно-медовые волосы заплетены в толстенную косу до середины спины.
– Так покажешь? – спросила она, будто с самого начала к нему и обращалась, и слегка улыбнулась. За полными губами блеснули идеально ровные зубы.
– Ага, – отозвался он, подходя вплотную к парте и склоняясь над книгой. – У нас русичка малость с прибабахом, вечно забегает вперед, чуть ли не в конец учебника. Разберет там тему, и назад.
– Это очень правильный подход, – возразила Таня. – Называется метод на опережение, его один русский педагог-новатор давным-давно изобрел. Смысл в том, что некоторые ученики могут сразу уловить новый материал, даже самый сложный, а другим нужно десятки раз разжевать. И не потому, что они тупые, просто такое у них восприятие. Ну вроде как тугодумы. А при таком методе, когда класс доберется до сложной темы, она уже будет знакома, и трудностей не возникнет.
Паша глубокомысленно покивал. Сам он гением никогда себя даже не воображал, зато был старательный, каждую тему вызубривал так, что от зубов отлетало. И учителя знали: Майский сделал все, что в его силах, требовать от него большего бессмысленно и жестоко. Даже иногда завышали ему оценки на контрольных и никогда не копали слишком глубоко. В конце концов, добрый нрав и сияющая улыбка перевешивали некоторые недостатки, а при родительских деньгах мальчик и так не пропадет – так, вероятно, рассуждали они.
С параграфом вышла заминка – все выходные Майский усердно зубрил учебник, и забегая вперед тоже, поскольку Дашка уезжала с матерью и сестрой в Питер погостить у родственников. Вот он и старался по возможности освободить неделю, ведь своенравная подруга могла затребовать его пред свои очи в любой момент. Прежний ее кавалер Вадька Михеев на том и погорел – не явился по первому зову, загрипповал, видите ли. Теперь кусает себе локти – ну или так Паше хотелось думать. Сам-то он отличался здоровьем олимпийца и подобных казусов не опасался.
В общем, чтобы прояснить дело, пришлось ему заглянуть в свой телефон, свериться с электронным дневником. Затем Майский подсел к новенькой, показал ей в учебнике, что они прошли и в какие темы заглянули заранее. В глубине души он понимал, что одноклассники с недоумением наблюдают за ним, гадая, какого черта он вообще сейчас делает. Раньше этого было бы достаточно, чтобы тут же попытаться вернуть себе репутацию крутого парня, пусть даже пришлось бы вышвырнуть учебник Тани Милич в окно. Но какое-то необъяснимое теплое спокойствие вдруг окутало его, как кокон, и отрезало от прочего суматошного мира, даже голоса одноклассников исчезли.
И, кстати, ничем плохим от новенькой не пахло, наоборот – приятным, вроде как земляникой со сливками. Паша тайком глубоко вдохнул и ощутил запредельное космическое счастье.
Глава 6
Защитник собак
Ближе к утру, когда за окном уже розовым бутоном распускался рассвет, измученный мозг Виктории наконец подарил ей передышку. Она просто прилегла поверх покрывала, уткнулась в него лицом и отключилась минут на десять. А потом проснулась, словно по сигналу, и подтянула к себе собранный рюкзак.
Нет, она вовсе не собиралась устраивать показательный побег из дома с привлечением полиции и волонтеров, с неизбежными последствиями вроде постановки на учет. Она уже взрослая для таких глупостей. И сейчас, за десять минут до того, как встанет отец, она просто покинет этот дом, побродит по городу, потом отправится на занятия. Что-нибудь придумает, чтобы не возвращаться сюда ночью. Что именно, Вика пока плохо представляла. Она собрала в кучу все купюры, которые давал ей отец, и сумма набралась внушительная – тридцать тысяч. Можно даже – она глянула для справки в интернете – комнату снять, только кто сдаст? И в гостиницу не пустят, хотя паспорт у нее уже есть. Но, возможно, удастся до вечера задержаться в школе, потом как-нибудь там затеряться и провести ночь в пустом классе или в спортивном зале на матах. На такой случай Вика захватила смену одежды, влажные салфетки, учебники и тетради на ближайшие дни.