- Я целиком и полностью принадлежу тебе, муж мой. Моя любовь дает тебе право и власть надо мной.
Они смотрели друг на друга.
- А тебе надо мной, - сказал он зачарованно, и тихо попросил. - Предъяви на меня свои права прямо сейчас.
- Не боишься? - улыбнулась Белая с видом искусительницы, видя как потемнели от восторга и предвкушения его глаза.
- Да, - засмеялся он. - Если я кого и боюсь на этом свете то, только моей женщины.
Потом они поговорили о свадьбе. Белая спросила, когда она будет. Как только подойдут друзья и братья, а они уже в трех ночах перехода от них. Еще Белая хотела видеть на свадьбе Роба Ступающий Мокасин и Хения кивнув, заявил, что предвидел это ее желание и уже послал за ним гонца, чтобы искал его фортах, но скорее всего, старый пройдоха уже прослышал о свадьбе и сам спешит сюда. Все оставшееся время до прибытия гостей, Белая, Легкое Перо, Улыбающаяся Женщина мать Пронырливого Барсука и еще две женщины, шили для невесты красивое платье из белой тонкой замши. Сама Белая вышивала рубаху жениху. Хению выселили из типи Легкого Пера и он ушел в палатку к Равнинным Волкам, и теперь только издалека мог смотреть на Белую, ему не полагалось в эти дни приближаться к невесте.
На четвертый день к лагерю подошло племя Хмурого Дождя и еще одно дружественное племя. Поднялась суета. Пока вожди, усевшись там где стояли, выкуривали священную трубку, распорядители показывали вновь прибывшим где ставить палатки, чем и занялись женщины, пока их мужья вели степенные разговоры о "внешней политике", то есть об обнаглевших собаках-пауни и ассинибойнах с их трусливыми союзниками. Именно тогда всех отвлекло громкое улюлюканье и победное завывание, заставившее побросать свои дела и кинуться к поляне. Оказалось, что прибывшая молодежь, красуясь перед девушками племени Бурого Медведя, а парням демонстрируя свою лихость, устроили вольтижировку. Разгоняясь, они соскакивали с лошади на полном ходу, потом вновь запрыгивали на нее. Кто-то умудрялся ехать на лошади стоя на ее спине, кто-то запрыгивал на нее, на полном скаку то с одной, то с другой стороны. Постоять за честь племени Бурого Медведя взялся Пронырливый Барсук. Все то время, пока молодые люди Хмурого Дождя хвалились своим мастерством наездников, он смотрел на их демонстрацию с невозмутимым видом скептика, сложив руки на груди. Позади него сгрудились его товарищи, уже давно считавшие себя военным союзом Барсуков. Сам Пронырливый Барсук очень изменился после Большой охоты где, как слышала Белая, он отличился. Он и вести себя стал иначе, степенно без прежней своей ребячливости и озорства. Докурив священную трубку к поляне подошли вожди. Хмурый Дождь явно гордился своими молодыми воинами, а Бурый Медведь, Хения и Олений Бок искренне поздравляли его. Наконец Барсуки вывели коней, приветливо кивнули своим соперниками и где по одному, где по-двое стали с легкостью повторять все те трюки, что только что проделывали юноши Хмурого Дождя, которы были к тому же старше Барсуков. В этот миг Белая испытала настоящую гордость за них, а вечером бурлящий лагерь Бурого Медведя встречал своих братьев из общины Антинэнко - Орла Солнца.
- Ты должна посмотреть на него, - говорила Белой Улыбающаяся Женщина, когда они вместе со всеми шли встречать вновь прибывших гостей. - Это большая честь, что Орел Солнца прибыл на вашу свадьбу. Говорят, что ему уже сто зим, а он по прежнему водит отряд воинов, а после смерти жены стал еще и видящим.
Белая, конечно же не поверила, что Антинэнко сто лет, но ей очень хотелось взглянуть на этого вождя, которого сейчас сердечно приветствовал Бурый Медведь. Да, он был стар. Кожа Орла Солнца была темна, а волосы белее снега. Сухопарое старческое тело сохраняло подвижность и горделивую осанку, и пусть его лицо бороздили морщины, черные глаза смотрели пронзительно. Его голову венчала пышная корона из перьев, а праздничные одежды из оленьей кожи были расшиты разноцветными иглами дикобраза. Его воины никак не реагировали на приглашение спешиться и принять гостеприимство зазывающих их палаток, и только после того как их вождь поднял руку, соскочили с коней. Это изумило Белую. Какая бы то ни было дисциплина была противна свободолюбивой натуре индейца, который признавал ее необходимость лишь в военном походе и на охоте. Но воины Антинэнко, уже довольно немолодые и даже солидного возраста, отцы семейств и возможно сами не раз водившие отряды, безоговорочно подчинялись старому вождю, точнее его авторитету и удаче. Но может быть каждый из них, умудренный жизненным опытом, уже понимал, что дело не в везении и расположении духов, а в военном таланте и некой интуиции, которыми, без сомнения, обладал Антинэнко. Скорее всего, этих воинов сплачивало испытание многих военных походов, стычек, как и многолетнее братство, верность которому они продолжали хранить. Барсуки, сохраняя независимый вид, восхищенно смотрели на них, тогда как молодые воины Хмурого Дождя прямо таки лезли им на глаза. Поприветствовав Бурого Медведя, как старого друга, чуть снисходительно Олений Бок и Хмурого Дождя, Антинэнко подошел к Хении.