- Знаешь, - сказала она, заправив светлую прядь за ухо. - В эти дни я выслушала столько историй о любви, сколько, наверное, не рассказывала и Шахрезада своему повелителю.
- Кто эта женщина? - спросил Хения, склонив голову на бок и проводя горячей ладонью по ее гладкому прохладному плечу.
- Она была врагом повелителя жарких восточных земель, что лежат за Соленой водой. Он сказал, что не убьет ее, если она отвлечет его мысли от смерти. И она каждую ночь рассказывала ему сказки.
- Чем же закончилась их история? Он убил ее? - спросил Хения, откидывая назад волну волос Белой падавшей на ее грудь.
- Нет. Он женился на ней.
- Этот повелитель был слабым и пресыщенным, - пробормотал Хения.
Белая хотела было спросить: почему? Но он прижал пальцы к ее губам, заставляя молчать.
- Потому что, - прошептал он, обнимая ее и привлекая к себе, - ночами рассказывать сказки женщинам должны мужчины...
Это было мирное лето для сиу. Хмурый Дождь отделился от племени Бурого Медведя и ушел охотиться на восток. Набеги почти прекратились, воины охотились. Охотился и Хения с Белой, они почти все время были вместе. Куда бы он ни направлялся, он садил ее на коня впереди себя. Одноплеменникам было странно видеть сурового военного вождя, мирно едущего с молодой женой по прерии, или сидящего с нею на берегу реки. Он учил ее различать травы, ориентироваться в прерии, ставить силки на мелкую живность, держать лук и стрелы и было много смеха, когда Белая попадала куда угодно, но только не в цель, а потом Хения долго разыскивал упавшие стрелы в высокой траве. Племя жило размеренно, снимаясь с одного места, кочуя и снова обживаясь на другом. Прибывая на новое место женщины, устанавливали палатки. Случилось так, что Белой надлежало сделать это одной, Легкое Перо захворала и слабая лежала на волокуше. Осенний Лист была на сносях. Другие женщины были заняты установкой своих типи. Белая прикинула и решительно взялась за дело, хотя на этот раз палатка Хении была обширнее, просторнее и выше, как и полагалось вождю. Белую это нисколько не тревожило, ведь раньше у Легкого Пера как-то выходило ставить палатку одной, обходясь только своими силами. Она жена вождя, жена Хении, она справится. Стащив привязанные к лошади жерди и уложив их на землю, она подтащила столб на выделенное им глашатаем место и попыталась установить его. Три раза падал упрямый столб под ехидные взгляды Сосновой Иглы и ее сестриц уже установивших свои палатки и теперь в открытую развлекавшихся затруднительным положением Белой. Правда каждый раз их ждало разочарование, когда Белой удавалось вовремя увернуться или отскочить от падающего столба. Сидя поодаль Хения, стиснув зубы, цепко наблюдал за нею, хотя по его неподвижному лицу нельзя было прочесть его чувств и со стороны казалось, что он поглощен неспешной беседой с вождями. Тем не менее, он разве что не бесился, что его жене, словно девчонке, вздумалось играть со столбом и что она находит в этом удовольствие, тогда как он умирает от страха, ожидая, что столб вот-вот ударит ее. Когда столб повалился в третий раз и Белая ловко со смехом отскочила в сторону, его ноздри дрогнули, зубы сжались, и он вдруг заметил с каким изумлением и суеверным испугом, смотрят вожди на обломки трубки в его руке, которую он неосознанно сломал. Вожди качали головой - быть беде, но Хении было не до этого. Беда уже дышала ему в лицо смрадным страхом... После третьей попытки поставить столб, Белая задумалась, как ей, в конце концов, укрепить его. Выкопать углубление не проблема, проблема в том, чтобы кто-то подержал столб, пока она будет укреплять его в земле. Можно использовать подпоркой какой-нибудь чурбак. Выкопав ямку железным совком, она поставила столб и потянулась к чурбачку, чтобы подпереть им столб и удержать его, хоть немного, в вертикальном положении. Но потянувшись в сторону, Белая почувствовала, что столб начал наклоняться. Вот незадача! Белая была вне себя - столб заваливался, - совершенно не принимая во внимание то, что валится он прямо на нее. Она даже испугаться не успела, чувствуя лишь досаду от того, что у нее опять не получилось, не понимая, что обидная мысль станет ее последней мыслью в этой жизни. И вдруг столб прочно встал, рывком вернувшись в прежнее положение. Какое-то мгновение она недоверчиво смотрела на него, потом перевела непонимающий взгляд на Хению, сильными точными движениями вгонявший столб в землю. И только поглядев в его лицо Белая по настоящему испугалась. Его губы побелели, лицо осунулось, черты закаменели, превратившись в маску смерти, взгляд был тяжел от ужаса. Минуту, он неподвижно смотрел на Белую, потом ткнулся лбом в столб, тяжело переведя дыхание. И теперь вина перед ним давила ее больше чем страх.