Но как бы ни был Хения переполнен любовью к своей жене, он оставался вождем и его разведчики продолжали приносить вести. После того как синие мундиры напали на лагерь черноногих, полностью вырезав его, Хения снова начал водить Равнинных Волков в набеги. Однако воины заметили, что не было в нем больше ожесточенности, что детей и женщин врагов он отпускал, не причиняя им вреда. Пленников тоже отпускал по возможности за выкуп, что не касалось солдат, здесь пощады не было. К тому же он не затягивал набеги и старался побыстрее вернуться в лагерь, не засиживался с Волками у ночного костра. Волки предпочитали не замечать Белую, смотрели мимо нее, но после одного случая все-таки приняли ее, как жену своего вождя.
Как-то Белая выехала в прерию одна на своей Лори. Хения охотился с Равнинными Волками, и она была предоставлена самой себе. Осеннему Листу уже тяжеловато было ехать даже на смирном пони, от долгой ходьбы у нее отекали ноги, и Белая пообещала поискать для нее траву, которая бы сняла отеки. Широкое Крыло, доверив жену заботам родных и подруги, отправился с Хенией. Вдруг Белая услышала выстрелы, насторожилась и, соскочив с Лори, прихватила с собой ружье, без которого Хения не разрешал ей покидать пределы лагеря. Как далеко она отъехала от лагеря Белая не знала, поглощенная поиском нужной травы. Бабахнул второй выстрел, уже ближе, и Белая, кравшаяся на его звук, поняла, что движется в правильном направлении. Она оставила Лори, а сама продолжала осторожно идти вперед, держа ружье наготове. Третий выстрел прогромыхали совсем рядом, заставив ее упасть на землю, и продвигаться дальше ползком. Последовали еще выстрелы и раздавались они из-за края откоса с еще зеленой и сочной травой, высившийся над высушенной солнцем прерией. Грянувший выстрел буквально вжал молодую женщину в землю, за ним последовали другие выстрелы, звучавшие беспорядочно. Надеясь, что стрелявшие слишком увлечены, Белая рискнула подползти к краю откоса и осторожно выглянуть. Три бледнолицых всадника носились среди, отбитого ими от основного стада, группы бизонов, валя их выстрелами. После того, как бизоны были перебиты, соскочив с коней, принялись свежевать их, снимая и забирая шкуры, оставляя валявшиеся туши гнить на земле. Пропадало ценное мясо, и все ради шкур, которые браконьеры сбудут, оставляя племя индейцев в убытке. В лагере сиу белые не появлялись уже давно, опасаясь Хении, а Бурый Медведь, насколько знала Белая, никому не давал дозволения охотиться на его землях и уж точно не согласился бы на подобное вредительство. Она распласталась на земле, наблюдая за бесчинством браконьеров. "Черты бы вас побрал, проклятые недоумки", - выругалась Белая, почему-то по-английски. Ее охватила холодная ярость. Нужно было остановить тупых ублюдков, творящих беззаконие на землях сиу. Она подняла ружье, деловито взяв на мушку самого дальнего браконьера, погнавшегося за убегающим бизоном, посчитав, что всегда успеет подстрелить тех, кто находился ближе к ней. К тому же они спешились, снимая шкуры с бизонов, что было удобно для нее. Палец Белой плавно лег на курок, когда к ее лицу прижалась широкая твердая ладонь.