- Тише, - прошептал ей на ухо Хения, отводя ее палец от курка.
Он заставил ее медленно и незаметно отползти назад и когда разрешил встать, то Белая увидела стоящих рядом с ним Равнинных Волков и непонимающе глядела в их суровые, неподвижные лица. Почему они позволяют твориться подобному бесчинству? Не скрывая гнева, она знаками спросила об этом мужа, не замечая, что и он и его воины как-то странно смотрят на нее. Было, похоже, что они полностью одобряли ее действия, тогда почему Хения не позволил ей расправиться с этими ублюдками внизу? Она бы проявила незаслуженное ими милосердие, убив их быстро, потому что в плену у индейцев, их вряд ли ждала легкая смерть.
- Там, - показал Хения в сторону от места, где истребляли сейчас бизонов, - лагерь трапперов. Если они услышат выстрел чужого ружья, они обнаружат нас. Возвращайся в лагерь. Мы займемся ими сами.
Равнинные Волки закивали, с улыбкой показывая на свои луки и стрелы.
- Расскажи Бурому Медведю все, что видела и передай мои слова, чтобы шли к Громовому Ручью, - велел ей Хения.
- Бледнолицые негодяи, - зло процедила Белая, вскакивая на Лори и понукая ее коленями, не видя, как индейцы снова переглянулись между собой.
В ней все кипело от гнева. Равнинные Волки нагнали племя ночью, когда оно остановилось на привал, разбив лагерь у Гнилого Ручья. Откинув полог, Хения бесшумно скользнул в палатку и, стянув через голову пропыленную рубаху, забрался под меховую полость к жене, притянув ее, горячую со сна, к себе. Белая, еще не совсем проснувшись, тотчас обняла мужа.
- Почему они делают это? - спросила она, пристраивая голову на его широкой груди. - Ведь не идиоты же они, чтобы не понимать, что творят и чем это может обернуться для них?
- Они знают, что делают, - вздохнул Хения. - В последнем договоре с Белым Отцом в Вашингтоне, было сказано, что эти земли будут принадлежать нам до тех пор, пока не исчезнет последний бизон.
- И теперь они истребляют бизонов, чтобы мы вымерли от голода или сами ушли отсюда! - подскочила Белая. - Какие мерзавцы!
Хения закрыл ей рот ладонью, покосившись на спящую Легкое Перо.
- Ты хочешь перебудить весь лагерь, жена? - прошептал он, притягивая ее к себе. - Чем произносить брань, пусть эти губы лучше целуют меня.
На следующий день Хения и его Волки вновь умчались с утра спозаранку, а племя к вечеру подошло к Громовому Ручью, где и обосновалось, надолго встав лагерем. Вечером, уставшие люди собрались у костра послушать сказки старика Гнущего Деревья. Подперев подбородок, Белая заворожено слушала. В какой-то момент, на самом страшном месте рассказа, она испуганно выдохнув, отвела глаза от лица старика и наткнулась на пристальный взгляд Хении, зовущий и настойчивый. Когда он вернулся? Почему никто не слышал возвращения Равнинных Волков? Хения чуть кивнул в сторону их типи, и Белая, повинуясь его приказу, вздохнув, поднялась. Поджидавший ее Хения сразу же стиснул ее ладошку в своей руке.
- Ты огорчена? Почему?
- Ну, я хотела дослушать сказку Гнущего Деревья.
- Я расскажу тебе более занимательную сказку, чем этот старик, - усмехнулся вождь.
Беда пришла неожиданно. Как-то ранним утром в типи Хении и Белой тихо пробрался Лохматый Волк. Хения сразу же проснулся, едва Лохматый Волк подобрался к нему. Он просто открыл глаза и пристально посмотрел в склонившееся над ним в утреннем сумраке лицо. Лохматый Волк кивнул в сторону выхода и так же бесшумно исчез. Осторожным скользящим движением Хения высвободил руку из-под головы Белой, стараясь не разбудить ее. У палатки его ждали Лохматый Волк и Широкое Крыло. Как только Хения присоединился к ним они, ни слова, ни говоря, повели его мимо палаток из лагеря. Хения так же молча, следовал за ними, не задавая вопросов. Он и так понял, что произошло нечто такое, что потребует от него нелегкого решения. Но сложности были и будут всегда и нужно молить Великого Духа, что бы дал ему ясный ум и спокойное сердце. Они вышли из лагеря, и подошли к стоящей особняком на отшибе, палатке Танцующей в Ночи. Это была даже не палатка, а скорее шалаш с беспорядочно наброшенными на жерди шкурами, еловыми ветками и пластами коры. Череп бизона пристроенный сверху и бубен, висевший над входом в палатку, указывал, что это жилище шаманки. Возле нее стояли Бурый Медведь и, кутающийся в полог из волчьего меха, Олений Бок. Бурый Медведь встретил Хенияю прямым взглядом, а Олений Бок лишь покачал головой, избегая смотреть на военного вождя. Хения насторожился, неужели произошедшее касается его? Лохматый Волк и Широкое Крыло присоединились к вождям, а Хения согнувшись, вошел в жилище Танцующей в Ночи. Очаг в палатке уже дано погас и был подернут серым пеплом, но из-за откинутой шкуры, прикрывающей вход, Хения в тесном пространстве жилища различил лежащую ничком старуху-шаманку. Она была шошонкой и сиу приняли ее из-за дара исцелять и разговаривать с духами, и из-за того, что она помогла Хении и Белой. Хения никогда не забывал о том, что старуха выходила его жену и с каждой охоты, удачной или нет, отдавал ей часть добычи. И вот сейчас Танцующая в Ночи лежит мертвая, похожая на беспорядочный ворох тряпья. Хения удивился: что такого было в том, что старая женщина, пережившая своих детей, умерла? Почему это встревожило вождей его племени? Но присев над телом, он сперва ощутил запах крови, а уже потом увидел нож, которым была убита старуха. Нож засел в спине шаманки, и он с первого взгляда узнал его. Сердце Хении стало тяжелым и холодным как камень. Танцующую в Ночи убили ножом Белой. Выдохнув, Хения отвел глаза, посмотрев в темный угол палатки, где лежала бизонья шкура. Эту шкуру принес Ловящий Копье за то, что шаманка исцелила его сына. Там же стояла рама с развешенными на ней полосками вяленого мяса, внесенная шаманкой с улицы. Пахло отсыревшим мехом, затхлостью и кислым запахом старости. Хения снова взглянул на нож, он по-прежнему был в теле старухи и это, несомненно, был нож Белой, он слишком хорошо знал его. Жена уже не привязывала его ремешком к щиколотке, как делала это когда они вместе шли к священным горам Саха-Сапа, но продолжала постоянно пользоваться им и, ни Хения, ни Легкое Перо не притрагивались к нему. Хения потрогал холодную щеку мертвой старухи, откинув с ее лица седые пряди, а потом коснулся крови вокруг ножа. Она уже подсохла и свернулась. Старуху убили вечером или когда луна стояла высоко в небе и волки начинали выть свою ночную песнь. Хения вытер палец о легины и вышел из палатки.