- Итак, кто тот счастливец, который получил сердце трепетной, но неприступной Люси? - улыбнулась Эби, сжимая ее руку.
- Я расскажу тебе о нем только после того, как ты расскажешь мне о себе. Где ты была, что с тобой произошло, почему тебя посчитали погибшей и почему Джеймс вернулся один без тебя? Уф... Столько вопросов, даже и не знаю, хватит ли вечера, чтобы тебе ответить на них.
- Вот и чай, барышни! - Объявила Сара, торжественно внося поднос уставленным семейным чайным сервизом, подававшимся только в особых случаях.
Люси одобрительно кивнула служанке, а Эбигайль вдруг улыбнулась дрожащей улыбкой, только сейчас осознав, что вернулась домой.
- Где ты остановилась? - схватила ее за руки Люси.
- Я могу приготовить спальню вашей матери для мисс Эбигайль, - тут же угадала намерение хозяйки Сара, составлявшая сахарницу и молочник на стол.
- А где сама миссис Эндертон? И мистер Эндертон не вышел. Надеюсь, они чувствую себя хорошо? - забеспокоилась Эбигайль.
Сара бросила быстрый взгляд на Люси, объявив:
- Сейчас бисквиты подам, - и вышла не потому, что молодая хозяйка смутилась, а потому, что не хотела лишний раз слышать о том, что больно задевало ее верное сердце.
Эбигайль требовательно смотрела на Люси.
- Учти, я ни словечка тебе не скажу, пока не услышу от тебя о миссис и мистере Эндертоне, - решительно заявила она.
Люси встала с софы и принялась разливать чай.
- После того, как ты уехала, - начала она, присаживаясь обратно на софу и протягивая чашку с горячим чаем Эбигайль, - меня стали донимать мигрени. Я так беспокоилась, от тебя не было ни словечка, тогда как, если ты помнишь, мы договорились писать друг другу каждый день. Я не знала, куда себя деть и вдобавок ко всему прибавились семейные проблемы. Отец начал играть, наделал кучу долгов, и мы вынуждены были оставить свет. Тогда для меня это стало катастрофой, казалось, что жизнь моя кончена. Поскольку мы уже не могли держать семейного врача, я обратилась со своей мигренью к доктору общественной больницы, ни на что, даже, не надеясь. Но молодой врач был так внимателен, так предупредителен, к, тому же, оказался джентльменом. Представляешь, до меня не сразу дошло, что он оказывает мне особые знаки внимания, не как пациентке, а как девушке. Ах, Эби, какими же мы были глупыми, мечтая о небывалых приключениях и страстной романтической любви. Такого в жизни просто не существует, а если и случается, то редко и с исключительными людьми, потому что приключения - это всегда трудности и лишения, которые любой человек, по возможности избегает. Это удел мужчин, но не женщин. Все может происходить красиво и романтично и в обыденной жизни, поверь той, которая прошла через это и счастлива, - улыбнулась Люси, но осеклась, увидев застывшее лицо подруги, которая слушала ее, опустив глаза, и выбранив себя за бестактность, сменила тему. - Эндрю, мой муж, перевел папины долги на себя, и мама увезла отца, от греха подальше, в Чемпшир. Теперь мы с Эндрю живем здесь и он, бедный, крутится как белка в колесе, работая сутками, чтобы покрыть хоть часть папиных долгов. Помимо работы в общественной больнице у него есть частная практика, и я его редко вижу дома, но мне ли жаловаться. Он очень хороший человек и сделает все для меня и моей семьи.
- Я так рада за тебя, - и Эбигайль вновь обняла подругу.
- Спасибо, дорогая, но как ты? Все были уверены, что ты погибла.
Вернулась с тарелкой бисквитов Сара и, разложив их на тарелочки, подала молодым женщинам, потом тщательно разгладив на себе передник, остановилась подле стола, приготовившись внимательно слушать.
- Скажу одно, это было трудное и тяжелое для меня время, о котором я бы не хотела лишний раз вспоминать. На обоз, с которым я ехала, напали и меня тяжело ранили. И если бы не доброта и участие простых людей, я вряд ли бы выжила, как-нибудь я расскажу тебе о них. Потом я, все же, попыталась отыскать Джеймса, начина с форта Десс, а после очень долго добиралась обратно.
- Ох, значит, ты пережила настоящие приключения, да? - С детским интересом, почти умоляюще, взглянула на нее Люси.
- Как ты только что, правильно заметила, все было трудно, обыденно и тяжело, и, зная тебя, скажу, что тебе будет не интересно слушать. Но тебе, думаю, должно быть, есть, что мне порассказать?