- Медвежьи Глаза?! - С радостным изумлением воскликнул старый траппер. - Тебя ли я вижу, святотатец, ты этакий! Вот уж не думал, что до сих пор топчешь эту грешную землю!
Мужчины обнялись, похлопывая друг друга по спине.
- Объясни мне, приятель, какого дьявола здесь происходит, прошу прощения, мэм. Только клянусь скальпом самого отъявленного сиу, никак краснокожие вздумали провожать вас до форта. Чудеса, да и только!
- О чем это ты толкуешь, грешная ты душа? - Воззрился на него Грэхем.
- Да о том, что я хоть и старый грешник, но пока еще, благодарению Господа, не слепой, и видел, как за вами наблюдали индеи. А уж это, приятель, куда как удивительно. Потому что, краснокожие нечестивцы день и ночь кружат возле форта и снимают скальп с каждого кто посмеет нос высунуть из его ворот или наоборот, сунуться в эти стены, - сплюнув, проговорил траппер-охотник, в вылезшей меховой шапке и с заросшей до маленьких медвежьих глазок густой бородой.
- Я видел стрелы, торчащие в бревнах этих стен. Оперения сиу, - подтвердил Грэхем мрачно.
- Точно! Это они, проклятое отродье, - выругался Медвежьи Глаза, опять сплюнув длинную коричневую от табачной жвачки слюну. - После того, как Хения увел свое племя через горы Вульф Маунтис в сторону Биг Хорна, подальше от резервации, то вернулся со своей шайкой к форту и теперь что голодный пес кружит вокруг сочной кости. И он не отступиться, пока не сравняет его с землей, и это так же верно, что я Медвежьи Глаза, а не королева английская. Только вижу я, что ты старый негодник, времени даром не терял, а? - не вытерпел он и открыто посмотрел на Эби.
- Послушай, Том, - озабоченно проговорил старик. - Мне бы как-нибудь, прилично пристроить эту леди. Она и так немало вытерпела.
- Ребята поговаривают, мэм, что если бы не вы, то мы так и не увидели этого обоза и довольствовались, как всегда, только слухами о нем, - кивнул в сторону солдат, перетаскивавших ящики, Медвежьи Глаза.
Эбигайль лишь плечами пожала, она страшно устала, чувствуя полный упадок сил.
- Так как насчет пристанища для леди? - напомнил Старый Грэхем.
Медвежьи Глаза снял меховую шапку со свисающим лисьим хвостом, озадачено поскреб в спутанных лоснящихся волосах, вновь водрузил шапку на голову и зачем-то посмотрел на небо.
- Уж и не знаю, где в этом форте может быть подобное место, - вздохнул он, не в силах разрешить столь непосильной задачи. - Тут везде, куда ни ступи, одно непотребство. Не селить же благовоспитанную леди к Одноглазому Джо? Не по вкусу ей там придется...
Пока трапперы решали, куда пристроить молодую женщину, лейтенант Том Честефорд докладывал майору Тейлору Хочису.
- Клянусь вам, сэр, я собственными глазами видел, как индсмены удирали от молодой мисс, будто черти от ладана.
Майор слушал внимательно, не скрывая своего недовольства.
- Все кто ехал в обозе, скажут вам тоже самое, - стоял на своем лейтенант с мальчишеским веснушчатым лицом и светлыми вихрами.
Майор поморщился, сдерживаясь: похоже, солдатам и трапперам не терпелось создать очередную слезливую легенду. Он встал из-за стола, надел шляпу и, натягивая перчатки, направился к двери.
- Пойдемте, Честефорд, взглянем на вашу мисс. Не удивлюсь, если она окажется страшной до такой степени, что своим видом обратила в бегство индсменов. Знаем мы этих мужеподобных фермерских жен, а заодно и поинтересуемся, что ей понадобилось в форте.
Не торопясь он вышел на крыльцо и осмотрелся. Солдаты уже закончили выгружать ящики с оружием. Лошадей выпрягли из фургонов и завели на конюшню. Из трубы казарменной кухни поднимался дым. Было заметно, что прибытие обоза подняло настроение обитателям форта. Есть оружие, есть амуниция, есть продовольствие - значит, форт переживет эту зиму, выстоит. Для майора Хочиса служба здесь была чередой бесконечных однообразных дней посреди пустынной прерии, и только одно могло хоть как-то развлечь - это нападение индейцев. Майору казалось, что он здесь уже целую вечность. Как же он ненавидел эту простирающуюся вокруг степь с ее пожухлой травой, безжалостно палящим летним солнцем, и пронизывающим ледяным ветром зимой. Он ужу смотреть не мог на бурые холмы и редкие рощицы. Ему передали письмо от супруги и газету недельной давности. Письмо он решил прочесть после того как управится со всеми делами и когда уже ничто не будет отвлекать его. Хочис спустился с крыльца и пошел вдоль площадки для объезда лошадей, заложив руки за спину. Он поблагодарит эту женщину, скажет ей несколько любезных банальностей, зайдет в столовую к солдатам, заглянет к Одноглазому Джо, выслушает все новости, что тот успел собрать и главное, что произошло с обозом на самом деле. Пропустит с ним стаканчик виски, попросит, чтобы тот как следует, устроил эту женщину, и присмотрел, чтобы ее не беспокоили сходящие с ума без женского внимания солдаты, и отправится к себе читать письмо из дома. Вот и пройдет еще один день. Тут ему подумалось, что он мог бы сам порасспросить эту женщину, но пришлось бы развлекать ее разговорами, вникать в ее мелкие заботы, соглашаться с ее поверхностными суждениями, слушать чувствительный рассказ об индейцах, все эти истерические охи и ахи, закатывание глаз и чего доброго утешать ее. Невыносимо. По милости этой заполошной истерички, тщательно разработанная операция по захвату Хении и его банды, провалилась. Эта особа уже безумно раздражала его. Нет уж, будет лучше, чтобы ее как следует, расспросил Одноглазый Джо, под чью опеку он ее передаст. У колодца майор заметил двух трапперов и стоящую к нему спиной стройную женщину, из-под чьей шляпки вываливался тяжелый узел светлых волос. Майор расправил плечи, в нем проснулся интерес. Иисусе! Сделай так, чтобы незнакомка и впрямь оказалась так хороша, как обещала. Трое солдат неподалеку, курили, опираясь на ограду загона, смотря в ее сторону. В дверях столовой стоял Одноглазый Джо и пялился на нее и двух трапперов своим единственным глазом. Траппер, которого все здесь звали Медвежьи Глаза, виновато взглядывал на женщину, тогда как стоящий рядом старик Грехэм, хмуро выговаривал ей: