- Бледнолицые упорны, загоняя нас в резервации, и у меня больше нет места, чтобы расстелить одеяло. Каждый день я ощущаю их упорство. Многие наши братья покорились, но вы знаете, что бывает с покорными?
Бурый Медведь и Хения сдержано кивнули.
- Что стало с племенем Два Котла, поднявшего флаг Большого Белого Отца? Синие мундиры вырезали всех его людей не пощадив никого. Что на это ответил Большой Белый Отец своим краснокожим детям? Ничего. Я знаю, что некоторые бледнолицые были возмущены этой резней? Они спросили о ней Большого Белого Отца. Что он ответил своим бледнолицым детям? Ничего. Они призывают нас сложить ружья, но сами стягивают солдат к нашим границам, отодвигая нас от них все дальше.
- Произнося имя Ташунко Витке, синие мундиры знают о ком говорят, храбрейший из безумнейших, - сказал Бурый Медведь.
- Я знаю, что сердца синих мундиров трепещут от моего имени и руки, держащие оружие, начинают дрожать, но радует ли это? - покачал головой вождь оглала, кажется, вовсе не гордясь этим, и с горечью добавил: - Разве я могу гордиться их страхом? Их страх это наш голод и холод. В большие холода когда люди слабеют, могу ли я сражаться? Я готов отвести людей к форту, чтобы им было сытнее и они пережили время зимних стуж, но они не хотят оставлять меня.
Бешеный Конь замолчал и оба, он и Хения, посмотрели на заснувшего Бурого Медведя. Эта зима стала тяжелой для старикао, он заметно ослаб. Когда Легкое Перо уложила его тут же у очага, укрыв бизоньей шкурой, молодые вожди придвинулись поближе друг к другу.
- Поток слишком бурный, - тихо сказал Хения. - Сможем ли мы пересечь его? Нужно остановиться и подумать, прежде чем идти вперед.
- Я не могу останавливаться. Я бегу, брат, потому что знаю, что умру, как только сдамся синим мундирам. Но от чего бежишь ты и твои люди?
- Бледнолицые больше не договариваются с сиу, - ответил Хения. - Тропа уже исчезла (*враждебные действия уже состоялись). Ты знаешь вождя Олений Бок? Он пошел к форту, чтобы пережить зиму рядом с бледнолицыми. Он был убит.