Пронырливый Барсук удивленно прислушивался к крикам роженицы перемежавшимся смехом женщин, потом услышал писк пойманного зверька и только потом сообразил, что это был плач родившего младенца и отчего-то разволновался. Только его волнение, не шло ни в какое сравнение с волнением появившегося Хении. Он примчался на коне и вряд ли что-нибудь видел перед собой, так что Пронырливому Барсуку пришлось махать рукой, чтобы быть замеченным. Осадив на скаку коня, Хения скатился с него и ошалело посмотрел на Пронырливого Барсука и тот, молча, указал ему на палатку роженицы, куда вождь тут же ломанулся не глядя под ноги, за что и поплатился, угодив ногой в нору, свалившись на землю. Выдержка Пронырливого Барсука помогла ему не рассмеяться, но он не смог сдержаться, когда Хения не рассчитав высоту хлипкого сооружения, чуть не снес родильную палатку, пытаясь с ходу влезть в нее. Из палатки послышались возмущенные голоса женщин и насмешливая ругань Смеющейся Женщины. Кажется, его пытались вытолкнуть из нее, но молодой отец упорно лез внутрь. В конце концов, поле боя осталось за ним, из палатки смеясь и качая головами, согнувшись, выходили женщины, давая в ней место Хении, куда он быстренько влез. Он благоговейно смотрел на крохотную девочку, вызвавшую в его сердце огромную любовь. Рядом сидела, склонившись над младенцем и Белой Легкое Перо шепотом благодаря духов, что дали ей дожить до появлении внучки. Измученная Белая счастливо смотрела на своего ребенка, самого прекрасного и желанного и до нее не сразу дошло то, что говорил Хения, гладя ее по голове.
- Эпихаль... - шептал он.
Он впервые назвал ее настоящим именем, тем, которое она открыла ему в пещерах Саха Сапа. По случаю рождения дочери Хения задал пир на первой же стоянке. Вечером вокруг костра плясали ритуальный танец, и самозабвеннее всех отплясывал молодой отец. Что ж, для племени Бурого Медведя это были последние счастливые дни.
Осенний Лист вошла в типии с люлькой в руках. Она изготовила ее, пока молодая мать приходила в себя, кормя малышку, которой дали индейское имя Эйлен - ясная или счастье, и имя это легло на сердце Белой. Эйлен и стала для нее ясным счастьем. Осенний Лист, улыбаясь, поставила люльку возле подруги. Это была кожаная люлька, с мехом бизона внутри. Перед лицом младенца на плоской деревянной дуге с натянутой на нее шкурой как капюшоном, висели подвески амулеты, призванные отваживать недобрых духов. Вся поверхность шкуры на люльки была украшена вышивкой из игл дикобраза и Белая узнала руку своей матери Легкое Перо. Эта люлька была тем хороша, что женщины могли крепить ее к спине и носить с собой, так что Эйлен, ее ясное счастье, всегда была с ней. Был счастлив и отец, и неправда, что с младенцами занимались только женщины, оказалось, отцы тоже с удовольствием возились с ними. Когда малышка болела, Хения не отстранялся, предоставляя справляться с проблемой женщинам. Он просил Легкое Перо припомнить, кто из детей в стойбище переболел подобной хворью и, не задумываясь, шагал к тому типи. Там его принимали с пониманием, выслушивали с сочувствием, переспрашивали и давали советы. Нередко, он приводил женщину, которая пережила такую же болезнь собственного ребенка, а зачастую за ними увязывался и ее муж.
Теперь колыбель крохотной Эйлен стала центром жилища Хении, все вращалось вокруг нее. Само собой, что мама и бабушка, почти не отходили от колыбельки, а Хения как только входил в типии, сразу же подходил к ней. Каждый в племени желал посмотреть на дочь Хении, и когда такой гость с подарками входил к ним, Хения сидя у очага, со страшно довольным и гордым видом выслушивал поздравления и всяческие пожелания. Проявлял интерес к вдруг откуда-то появившемуся карапузу и Иньян. Надо сказать, что Хения много занимался им, уча сидеть на пони и держать лук со стрелами, которые изготовил специально для него. Частенько посадив малыша на плечи, они отправлялись на реку, где Хения мыл лошадей, а Иньян наблюдал за ним с берега. Мальчик был послушным, но словно себе на уме, никогда нельзя было знать, о чем он думает. Вот и сейчас, прижавшись к плечу Белой, с перемазанной ягодным соком мордашкой, он смотрел, как она кормит грудью малышку. Мальчик ни с кем особо не водился и все больше держался бабушки Легкое Перо, которая души в нем не чаяла.