Наступала осень, когда племя Бурого Медведя, покинув резервацию, кочевало, уже не следуя за стадами бизонов, а ища их. После им следовало вернуться обратно, потому что полковника раздражало то, что индейцы не сидят в отведенных для них границах, а сиу не понимали, чего от них хотят, ведь они, поохотившись и запасшись на зиму мясом, вернуться в это убогое место, раз обещали. Как-то Равнинные Волки донесли до Хении, что за племенем следует траппер, что он не прячется, а едет открыто, но в тоже время подальше жмется от индейцев как собака, которую преследуют койоты.
- Пусть бледнолицый без всякого страха идет к людям Бурого Медведя, - сказал Хения.
Бурый Медведь и Широкое Крыло согласно кивнули. Через какое-то время к ним в палатку, откинув кожаный полог, вошел Медвежьи Глаза. Бурый Медведь и Широкое Крыло смотрели на него с безразличием, Хения недобро.
- Ага, припомнил мне Ступающий Мокасин, но и у меня к тебе счеты, индей. Ты знаешь, что никого из вас я не назвал своим братом, - презрительно скривил заросшее бородой лицо по самые маленькие глазки Медвежьи Глаза.
- Тогда почему ты здесь? - резонно заметил Хения.
- По повелению твоей пташки, что поет только для тебя. Велено передать, что для тебя, индей, наступают недобрые времена. И я быть может, порадовался этому, кабы не подрался с полковником, чтоб в его глотку больше не лезло виски, которое он хлещет, что колодезную воду. Вот уж кому я даже уголька в аду пожалею. Этот южанин ведет сюда солдат, чтобы вернуть вас в резервацию. Ваши зовут его Полковник с Юга, - говорил Медвежьи Глаза. - И хотя он из южан, но индейцев ненавидит, ничуть не меньше ниггеров. Уж поверьте мне, я попусту болтать не буду. Слышал, не брезгует грязными делами, берется уничтожать целые деревни и стоянки индсменов, подчистую. Говорят, сам напросился на службу сюда. По всему видать к индсменам у него какие-то свои счеты. Недобрые времена настали для краснокожих, уводи-ка ты своих, куда подальше.
- Я подписал договор с Большим Отцом из Белого Дома, мне нечего бояться Полковника с Юга, - покачал седой головой Бурый Медведь. - Пусть приходит, он будет моим гостем, и я покажу ему бумагу Белого Отца.
- Эх, святая простота... Большой Отец вон где... - и Медвежьи Глаза махнул рукой куда-то в сторону. - А Южанин того и гляди нагрянет сюда со дня на день. Ты не успеешь даже свою бумажку вытащить и ему под нос сунуть, как он тебя пристрелит без всяких разговоров. Болтают, что от того, что пьет этот хлыщ по страшному, он мало что соображает наутро, и что натворил прошедшим днем не помнит. Тебе бы лучше как можно быстрее вернуться в резервацию и быть все время начеку. Так мне ваша птичка повелела, - усмехнулся траппер. - Но и ей недолго осталось петь, слишком уж дерзкая.
- Мы услышали тебя, брат, - степенно кивнул Бурый Медведь. - И последуем той тропой, на которую указывают твои слова.
- Ну, вот и ладно. А я последую своей дорогой с вашего позволения, потому как делать мне здесь больше нечего. Паршивее некуда стало в этих местах, - и Медвежьи Глаза метнул настороженный взгляд на Хению.
- Ты уедешь отсюда с целым скальпом, - сухо пообещал Хения, не глядя на него.
- Ну... - замялся траппер. - В таком разе, мы как будто и квиты?
Хения кивнул. Равнинные Волки проводили бледнолицего, отпустив по добру по здорову, и никто из них не коснулся его скальпа. Тем временем Хения, Бурый Медведь и Широкое Крыло решали, как им быть дальше: продолжить охотиться, или все же повернуть обратно к резервации, чтобы не раздражать пока что неведомого им Полковника с Юга. Решили, что лучше вернуться и встретиться с ним на полпути, заверить в своих мирных намерениях и попросить разрешения поохотиться до первых заморозков. Собственно, это решение приняли Бурый Медведь и Широкое Крыло, Хения молча, подчинился. На следующее утро племя снялось с места своей стоянки и, повернув, двинулось в сторону резервации, охотясь по пути. На третий день, до них дошла весть, что отряд синих мундиров во главе с самим Южанином выехал из форта и движется в их направлении. Это не встревожило Бурого Медведя и он продолжал не спеша двигаться ему навстречу. Люди еще помнили старого капитана Фоули. Собрав бобровые шкурки и лучшие бизоньи полости, три вождя отправились навстречу Южанину, что бы говорить с ним о мире и охоте.