-- С самого начала нужно было начинать с этого, а не расшаркиваться перед тобой, грязная шлюха… Хочешь на полу... да? Так ты расстилаешься перед грязными краснокожими... - шептал он, срывая с себя мундир и набрасываясь на нее, - Пусть будет на полу... мне все равно...
Она боролась яростно, сжав зубы от отвращения и гадливости, пока дверь конторы не распахнулась и кто-то не вошел. Присли оторвали от Эби, а ее саму, схватив за руку, резко вздернули, поставив на ноги.
-- Как ты смеешь! Вон отсюда! - фальцетом завопил Присли.
-- Дерзкая!!! Арестовать!!! - гневно кричал Когтистая Лапа, не слушая его, крепко ухватив Белую за предплечье, то и дело встряхивая ее.
Эби сцепила зубы, чтобы не разрыдаться. Ее затошнило, голова кружилась, в ушах гудело.
-- Арестовать! Под замок!!! - орал Когтистая Лапа, заглушая возмущение агента Присли и таща Белую за собой.
Он буквально выволок ее из агентства и, сжав ей локоть, грубо повлек к бревенчатому срубу, служившему тюрьмой. Рывком распахнув дверь, он втолкнул женщину в темную тесную каморку, но вместо того, что бы тут же захлопнуть дверь, вошел за ней.
-- Ты ведь носишь ребенка? - требовательно спросил он, подходя к ней вплотную.
-- Что? - изумилась она, с ужасом глядя на него. - Что ты..?
-- Так ты и этого не знаешь? - прошипел он.
Эби прижалась спиной к стене, мечтая быть от него как можно дальше. Ребенок от Хении? Призрака? Ей стало страшно. Разум мутился, отказываясь принять это. Как все запуталось. Что это? Что ей делать? Эби вздрогнула и потерянно пробормотала:
-- Я не смогу... У меня уже нет сил...
Лицо Когтистой Лапы исказилось яростью, его ноздри хищно дрогнули, схватив ее за белокурые волосы и оттянув голову назад, он прошептал ей в лицо:
-- Только посмей сделать себе что-нибудь, и горько пожалеешь об этом.
Эби отрешенно смотрела на него влажными глазами.
-- Ты слышала, что я сказал? - рявкнул он, дернув ее за косу. - Отвечай!
Эби вздрогнула не столько от боли, сколько от его окрика, но продолжала смотреть ненавидящим взглядом. По ее щеке скатилась слеза, но она упрямо молчала. Тогда, отчаявшись Когтистая Лапа, отпустив косы Белой, схватил ее за горло и прижал к стене.
-- Я буду следить за каждым твоим шагом, - пообещал он свистящим шепотом. - Почему я никогда не мог убить тебя? А ведь ничего и никогда не желал так сильно, как этого?
-- Потому что ты ничтожество... - собрав последние силы, прохрипела Эби, его пальцы все сильнее сжимали ее горло.
Он тут же оттолкнул ее, оскорбительно расхохотавшись.
-- Даже не думай... Ты носишь моего ребенка и не умрешь от моей руки. Пусть я ничтожество, но тебе ведь, - ударил он себя в грудь, - понравилось принимать ласки от этого ничтожества. Так, что ты даже не замечала шрамов на моей груди... Кажется, я был не хуже Хении, а? Делал все, как ты хотела, и даже больше... Я дал тебе то, в чем ты нуждалась!
Кровь бросилась в лицо Эби, ярость ослепила ее и она, не помня себя, кинулась на Когтистую Лапу, норовя вцепиться ему в глаза, но он легонько оттолкнул ее к стене, возле которой она сжалась.. Это не правда! Как он посмел... Она и Когтистая Лапа? Она сходит с ума? Пусть так, плакать она не будет. Она как-то обещала себе, что никто не увидит ее слез... И она до боли закусила губу. Отвернувшись, стоя к ней спиной, Когтистая Лапа немного успокоился, и только потом посмотрел на ту с которой связала его беспощадная судьба: потерянную, беззащитную, забившуюся в угол. Нет, ему не выдержать этого. Белая должна стать прежней - гордой и сильной. Подойдя, он присел перед ней на корточки и, взяв ее за плечи, поднял, пытаясь прижать к себе, но Эби зажмурилась, и, уперлась ладонями ему в грудь, не подпуская ближе. Ее заметно трясло. Он отпустил ее, и она снова бессильно опустилась на пол. Волосы рассыпались по плечам, лицо перекосила болезненная гримаса, в опухших от слез глазах - ужас. Эта женщина была близка к безумию, и Когтистая Лапа отошел. Уже подойдя к выходу, он остановился в дверях и снова посмотрел на нее. Белая сидела, опершись ладонями о землю, опустив голову, ее волосы плотной завесой закрывали лицо.
- Выйдешь отсюда через несколько минут. Я переговорю с агентом Присли. Ты уйдешь, но прежде подумай о том, что я тебе сказал, - проговорил он, и вышел, прикрыв дверь.
Эби безвольно прислонилась к стене, и, обхватив себя за плечи, закрыла глаза. Немного посидев так и попытавшись взять себя в руки, она вышла из сруба и побрела домой. Там ее ждала мать Легкое Перо, которую заботила предстоящая долгая голодная зима. Раньше на зиму племя Бурого Медведя запасалось мясом, которое охотой добывали мужчины. Теперь уставшие, побежденные воины ходили с опущенными руками и пустыми глазами, которые время от времени зажигались огнем отчаянием. Эби не помнила, как добралась до своей палатки. Ей казалось, что шла она до нее очень долго и никак не могла дойти. Она была опозорена и раздавлена. Этот путь был бесконечным, ноги не слушались, перед глазами все плыло. Ввалившись в палатку, она рухнула на ее пороге и провалилась то ли в дурной сон, то ли в забытьи больше похожее на бред. Отстраненно, словно со стороны, она видела, как Легкое Перо не подпускала к ней детей. И встревоженное лицо своей индейской матери, склоняющееся над ней. Это сон... Конечно же, сон... Все это не могло быть правдой. Когда она очнулась Легкое Перо сидела у едва теплившегося очага и чинила что-то из одежды, рассказывая тихим голосом сказку Иньяну, держа на коленях Эйлен. Маленький Орел копошился рядом. Заметив, что Белая смотрит на нее, Легкое Перо отложила шитье и придвинулась к ней.