- Нельзя, что бы твои мысли были горькими и настолько тяжелыми, иначе дух надолго покидает твое тело. Нельзя, - прошептала она, кладя прохладную сухую ладонь на горячий лоб Белой.
- Ты уже знаешь? - шепотом спросила Белая.
- Я знаю о своей дочери все, - кивнула Легкое Перо. - Даже тогда, когда ты сама не догадывалась об этом, я уже знала.
- Знаешь ли ты, от кого я жду ребенка?
- Об этом знают все.
- Откуда? - приподнялась со шкур Белая.
- Лежи, - мягко вернула ее обратно старая индианка. - Твой дух слишком потрясен. Нужно, чтобы твое тело оставалось спокойным, тогда и он успокоится.
- Почему ты молчала? Почему твои упреки не остановили меня, раз ты знала, что это был не Хения.
- Знала, но тебе впервые после гибели моего сына захотелось жить. Хения приходил в мои сны и скорбел из-за тебя. Он говорил, что твой дух не отпускает его. Твои слезы не пускали его в твои сны. Что я могла сделать? После того, как ты сошлась с Когтистой Лапой, Хения перестал тревожить меня.
Белая тихо и горько заплакала, а Легкое Перо, утешая, гладила ее по голове, продолжая говорить:
- Никто, никогда не видел Когтистую Лапу таким. Этот мужчина не был счастлив. Он и сейчас молчит и прячет глаза, но все видят, что сердце его поет. Мы пропадем без мужчины, дочка. Нам нужен кормилец и защитник. Не отталкивай его ради меня, старухи, и детей. Он будет заботиться о нас.
- У него есть жена, - проговорила Белая равнодушно. - Я не приму его.
- Сосновая Игла ему не жена. Когтистая Лапа вынужден был подчиниться закону племени и кормил женщину своего брата. Он выполнял братний долг, но не супружеский.
- Меня это не касается, - повернулась Белая спиной к Легкому Перу. - Я не приму его.
- Но он никогда не отпускал тебя из своего сердца и об этом тоже все знают.
А Когтистая Лапа кругами ходил вокруг палатки Легкого Пера и, видимо, все пытался заговорить с Белой, но она смотреть на него не могла. Потрясение отрезвило ее. Как могла она дать себя так обмануть? Навязчивость Хенией чуть не сгубило ее. Ей так хотелось думать, что это Хения приходит к ней, что она поверила в невозможное всей душой. Теперь надо смириться с тем, что это был всего на всего дурной сон. Но как им выжить? Теперь, когда она носит под сердцем ребенка. Еще и это... Когда она точно уверилась в том, что беременна, - а была слабая надежда, что все и Легкое Перо и Когтистая Лапа в том числе обманулись -, она поняла, что не выдержит. Зажав рот рукой, чтобы своими рыданиями никого не разбудить, она отвернулась к истертой, истрепанной стенке типи. К ней пробралась Легкое Перо и, обняв за плечи, гладя по голове начала утешать и ободрять:
- Не плачь, дочка. Если Великий Дух послал нам еще одну жизнь, нам ли сетовать на Его волю. Пусть новый человек войдет в этот мир, мы вырастим его.
Но Эбигайль зажимая рот рукой, лишь качала головой, глотая горькие слезы. Стало еще хуже, а ведь только недавно ей казалось, что хуже уже быть не могло. Легкое Перо все поняла. Взяв детей, она вышла из типии и тогда вслед за ней раздались душераздирающие рыдания. Легкое Перо только головой покачала, скорбно поджимая дрожащие губы. Она потащила детей куда-то, хотя сама не понимала куда, пройдя мимо Когтистой Лапы, застывшего на месте и хмуро прислушивающегося к глухим рыданиям Белой, больше похожими на стоны раненого зверя. Легкое Перо кинула на него укоризненно усталый взгляд и, хотя был он мимолетным, мужчина перехватил его. Эту ночь Легкое Перо с детьми провела у Серой Оленихи.
Когтистая Лапа и, правда, не спускал с Эби глаз, он всегда следовал за ней поодаль. Если не он, то кто-нибудь из Равнинных волков. Они казались безучастными, занимаясь своими делами, либо смотрели в никуда, куря трубку, но Эби неизменно видела их возле себя. Как правило, это был либо Каменное Перо, оправившийся от тяжелой раны, либо Бегущий Волк, поседевший раньше времени. А Легкое Перо и Когтистая Лапа невольно стали молчаливыми сообщниками. Иногда утром, выходя из палатки Легкое Перо видела Когтистую Лапу. В ответ на его вопрошающий взгляд, она, вздыхая, качала головой. Ей не чем было ободрить его. Кажется, Когтистая Лапа должен был уже привыкнуть, что у него нет надежды, но он продолжал упорствовать, давая своим упрямством надежду и Легкому Перу.