Один Глаз жила на отшибе индейской деревни, мимо ее хлипкой хижины боялись проходить, и потому Сосновая Игла шла к ней по едва заметной тропе. Ведьма действительно имела один глаз, другой ей вышибли давным-давно при налете на стойбище враждебного племени. Она тогда не просто избежала смерти и выжила, а стала видеть то, что было недоступно обыкновенному человеку. Приняв подношения от Сосновой Иглы, Один Глаз кинула желтые птичьи косточки на вытертую шкуру, расстеленную на земляном полу. Когда кости рассыпались по ней, она, кашляя, хриплым голосом объявила:
- Гризли не по зубам голодной волчице, но он смирно лежит рядом с ласковой пумой и трется о ее бок. Волчице, что ходит вокруг них кругами, остается только щелкать зубами или убежать в степь зализывать рану. Ей не обойти лежащего гризли, чтобы подобраться к пуме с белоснежной шерстью. Если волчица не поостережется, удар когтистой лапы принесет ей смерть.
Не этого ждала от одноглазой ведьмы Сосновая Игла. В ней поднялась желчь и закипала злоба.
- Что должна сделать волчица, чтобы перегрызть пуме горло? Что должна она сделать, чтобы лечь бок о бок с гризли?
Наклонив голову с седыми нечесаными лохмами, Один Глаз вгляделась в кости подслеповатым глазом, и, запустив руку в кожаный мешок, что лежал возле ее колен, зашарила в нем. Вытащив оттуда пригоршню сухих сучьев и перьев, она кинула их поверх птичьих костей. Посасывая маленькую трубочку, набитую подаренным Сосновой Иглой табаком, она сипло произнесла:
- Поджарой волчице нелегко: с ней только дикая злоба и голод, который ей никогда не утолить. А белая пума... - старуха наклонилась к шкуре, чуть ли носом не ткнувшись в перья и кости. - Волчице не справиться с ней, потому что ее хранит сердце воина, что отдал за нее свою неуязвимость. Над пумой парит дух сокола и защищает ярость гризли. Гризли не нужно кислое сердце вечно голодной волчицы.
- Разве за этим я пришла к тебе, старая шавка, чтобы ты набрехала мне подобное?!
Злоба Сосновой Иглы требовала выхода, а его не было видно, как и надежды, которой ее лишила старая ведьма. Выхватив из-за пояса нож, Сосновая Игла вонзила его в дряблую грудь старухи. Та, кажется, совсем этому не удивилась, а посмотрев на торчавшую из ее тела рукоять ножа, скривила беззубый рот и вперила предсмертный взгляд единственного глаза в жесткое темное лицо сидящей перед ней женщины. Перед глазами Сосновой Иглы все расплылось, она увидела не умирающую Один Глаз, а Танцующую в Ночи, что смотрела на нее с точно такой же ухмылкой. Сосновая Игла, забрав свои подношения, выскочила из хижины и поспешила прочь. Через несколько дней, она, изможденная, прибрела в деревню Бурого Медведя. Великий Дух знает, сколько она молила о смерти пока добиралась обратно. Но голод и жажда обошли ее стороной, ее душевное напряжение было таково, что она их попросту не замечала. Не встретила она и недобрых людей, жаждавших поживиться тем, что она имела. И ее не настигла месть соплеменников одноглазой ведьмы.
Вечером пришел Когтистая Лапа. Взглянув на нее, ничего не сказал и ни о чем не спросил, будто она и не покидала типии на несколько дней. Сняв свой синий мундир, он съел то, что приготовила вернувшаяся жена, и лег спать. Ночь выдалась холодной и безлунной, но Когтистая Лапа никуда не ушел, а утром, встретившись со своими товарками, Сосновая Игла выслушала, охотно выдаваемые ими, последние сплетни. Оказалось, что Когтистая Лапа открылся Белой. Оказалось, что Белая носит его ребенка, и Когтистая Лапа ждет его и что он счастлив. Сосновая Игла неподвижно сидела перед сплетницами, ничем не выдавая своих чувств. Лучше бы ей вонзили нож в сердце, чем слышать такое! У Когтистой Лапы будет ребенок от Белой. Он добился своего, добьется своего и она. Ненависть придаст ей сил. И вот озлобленной волчицей ходила Сосновая Игла вокруг Белой, глухо рыча и впустую щелкая зубами, потому, что никак не могла подобраться к ней. Всегда был кто-то рядом с этой белой девкой, либо кто-то из Равнинных Волков, либо Легкое Перо, но чаще сам Когтистая Лапа. Сосновая Игла поняла, что Когтистая Лапа и Легкое Перо оберегали Белую не от того, что бы она в приступе тоски и отчаяния сделала с собой что-то, как думали все, а от нее, Сосновой Иглы. Наступила зима и скудный паек не спасал от голодных спазм, но с какого-то времени Легкое Перо вдруг начала получать удвоенный паек, а когда запели вьюги, и воды рек уснули, скованные льдами у их палатки стали появляться, то связка дичи, то часть оленей туши. В эту первую зиму жизни в резервации, Когтистая Лапа и Равнинные Волки рискнули покидать ее, потихоньку охотясь. Случалось так потому, что Присли уехал в город, не желая проводить лютую зиму в резервации, полностью положившись на Когтистую Лапу и Брэдли. Эби, как и Легкое Перо знала от кого добыча, но помощь принимала.