- Легкое Перо умерла.
Эбигайль опешила, потом прижав ладонь к губам, сдерживала слезы.
- Думаю, пока я добирался до вас, Когтистая Лапа должно быть уже похоронил ее.
Эбигайль разрыдалась, она не простилась со своей свекровью, со своей настоящей матерью. Бредли довел ничего не видящую от слез Эбигайль до пансиона, где она, справившись с собой, представила его миссис Оттон. Пока хозяйка пансиона, хлопотала за столом, угощая гостя чаем, Эбигайль придя в себя, объявила, что возвращается в резервацию вместе с мистером Бредли. От такого известия миссис Оттон, предчувствуя разлуку с Эйлен, страшно расстроилась.
- Ах, - сказала она дрожащим голосом, промокая невольно выступившие слезы батистовым платочком. - Вы же все равно должны вскоре вернуться в Че-ртон за этой самой лицензией и письмами из Бостона, так зачем же возить нашего ангелочка по опасным местам. Я слышала, что прерия кишмя кишит бандитами.
- И, правда, - поддержал ее Бредли. - Не дело таскать дите туда-сюда. Один раз повезло уберечь от шальной пули, другого раза может и не быть.
- О Господи! - в ужасе всплеснула дрожащими руками миссис Оттон, напугавшись еще больше и сердце Эбигайль сжалось от страха, когда она вспомнила о нападении на нее и Когтистую Лапу по пути в форт.
Тогда с ними был Когтистая Лапа, а сейчас она возвращается с Бредли, который вряд ли сумеет защитить ее и ребенка. Оставить Эйлен у миссис Оттон оказалось самым верным решением и Эби начала собираться в дорогу. В назначенный час Бредли ждал ее на вокзале, откуда отходил поезд до форта. Оттуда они должны были добраться до стойбища Бурого Медведя. С Че-ртона Бредли вез два тюка ситца и кое-какой галантереи, а в форте у железнодорожных путей его ждал фургон нагруженный крупой, кофе, мукой и сахаром. При миссис Оттон Бредли и Эбигайль не решались говорить о делах резервации, на этот счет Эбигайль старалась держать старую даму в неведении, не зная, как она отнесется к ребенку полукровке и, не желая ставить ее перед недвусмысленным выбором. Хозяйка пансиона знала только, что Эбигайль Уолш вдова и этого было довольно, чтобы проникнуться к постоялице и крошке-сироте горячим сочувствием. Бредли все это прекрасно понял и лишнего не болтал, но теперь, благополучно усевшись в поезд, с тюками и баулами, заняв свои места, они могли спокойно поговорить. Только Эби было не до разговоров, она молча переживала смерть билзкого человека и ее не покидало гнетущее чувство, что она осталась в этом мире одна.
На железнодорожной станции форта их встретили двое из Равнинных Волков, стерегущих фургон Бредли с товаром. Увидев Эбигайль, сиу сочувственно смотрели на нее, она кивнула, приветствуя их. До резервации доехали без особых приключений. Зато в родном стойбище ее возвращение стало неожиданностью. Женщины, побросав свои дела, окружили ее, трогая и гладя платье, ридикюль и шляпку качая головами от восхищения. Мужчины провожали Белую взглядами, когда она направилась прямиком в агентство. Для Рейси ее появление стало не очень-то приятным сюрпризом. Но он успокоился, когда узнал, что жена вождя вернулась ни с чем, и даже без дочери, которую оставила в Ч-ртоне, и что после того как отдаст дань уважения умершей свекрови, уедет обратно, в чем он ей, конечно же, всячески поспособствует. Переговорив с мистером Рейси, Эби поспешила к своим. Она привезла два баула подарков, и едва вошла в палатку Иньян-Ашкия и Маленький Орел бросились к ней. Ничинча-Джон лежал на руках Когтистой Лапы, сидевшего здесь же. Эбигайль резанула по сердцу нищета и убогость палатки, а Когтистая Лапа, похоже, не сразу узнал в появившейся нарядной даме перецеловавшей всех детей по очереди, Эбигайль. Она сдержанно поздоровалась с ним, потом к радости детворы, выложила из баула подарки. Пока они шумно занимались ими, Когтистая Лапа рассказывал о смерти Легкого Пера. Ее индейская мать, скончалась легко, без мучений. Перед смертью она вспоминала о своей дочери и просила сахема не оставлять ее девочку. Она шептала, что Хения зовет ее, что он ждет ее на охотничьих лугах в окружении мирно пасущихся бизонов, что он в белой замшевой одежде, а на груди у него тяжелое ожерелье из медвежьих когтей. Он сказал, что умирающая видела и Белую, что стояла перед ней большеглазой девочкой с косичками, в красивом платьице и последние ее слова были словами благодарности Великому Духу за это чудесное видение.