- Ты мной недоволен? - Спросила, наконец, Эбигайль. - Скажи мне.
- Став моей женой, ты все равно продолжаешь мучить меня. Почему я не могу просто убить тебя? - задумчиво проговорил он. - А ведь я пытался сделать это много, много раз. Тогда почему?
Эбигайль посмотрела на него, садясь за стол напротив.
- Потому что ты ненормальный, - засмеялась она, увидев на его лице улыбку.
- Нет, не сумасшедший, - покачал он головой. - Я скорее убью самого себя, чем трону тебя хоть пальцем.
- Ну, ты трогаешь меня не только пальцами, надо тебе сказать, - подразнила она его и невольно осеклась под его прожигающим взглядом.
Тем не менее, Когтистая Лапа оставался серьезен. Он, молча, вышел из дома, хлопнув дверью, и вернулся лишь тогда, когда пасмурный день незаметно перешел в не менее ненастный вечер. В руке он нес рубаху и, судя по мокрым волосам и влажному торсу, был на реке.
- Тебе лучше оставить все это... - сказал он, растираясь полотенцем, которое ему подала Белая.
- Что оставить? - не поняла она.
- Меня... резервацию... Ты можешь и должна уехать.
- Как я могу, когда мои дети, могила Хении и... ты здесь.
Он пристально смотрел на нее.
- Разве ты не понял, что я люблю тебя, - провела она ладонью по его груди, изборожденной шрамами.
- Меня? - едва слышно спросил он.
- С гибелью Хении мое сердце умерло, но ты заставил его биться. Тебе не зачем прогонять меня.
На следующий день Эби отодвинула тетрадь с так и непроверенным заданием Татока Ин-янке - Бегущей Антилопы, поняв, что не может сосредоточиться на проверке. Прошлую ночь Когтистая Лапа вел себя с ней почти грубо, что обидело ее. Ну, хорошо, Когтистая Лапа не мог вести себя по иному, он был резок прямолинеен, и его любовь порой смахивала на вражду, а нежность граничила с грубостью. Уж, такой он был. Конечно, она его любила, но почему-то все время должна была обороняться и что-то доказывать ему. Только, что она должна доказать? Что любит его? Эбигайль встала и, сложив руки на груди, принялась ходить по классу. Когтистая Лапа заботился о ней и о ее детях. Он построил для нее дом, хотя продолжал большую часть жить в своей палатке, что была поставлена возле дома. И как бы то ни было делал все, так как хотела она, как бы ни показывал свое недовольство. Она не понимала его любви к ней. Ночами, он, то был нежен, то становился грубым. Конечно, она заводила с ним разговор об этом, но он отмалчивался. Но и объяснить себе это дикарской природой, что просыпалась в Когтистой Лапе на уровне инстинктов и, которую не могла сгладить цивилизация, она тоже не могла. В этом отношении, любовь того же Хении сильно отличалась, от любви сахема. Хения был терпелив, словно приручал, Когтистая Лапа - резок и страстен, словно злился на что-то. Так и не сумев объяснить себе это, Эби пожав плечами, села за тетради. Только сосредоточиться на проверке задания ей не удавалось. В какой-то момент она выпрямилась на стуле, неожиданно все поняв. Но можно ли поверить в то, что Когтистая Лапа ревновал ее к Хении, полагая, что она сравнивает их и уверенный, что это сравнение не в его пользу. Эби бросила карандаш на стол. Да в чем дело? Разве она хоть раз произнесла имя Хении? Когтистая Лапа одно, а Хения другое, оба они разные и любит она их хоть с одинаковой силой, но тоже по-разному... Тут не могло быть никакого сравнения. Почему же тогда ночью, Когтистая Лапа из нежного любовника вдруг превращался в дикаря? Припомнив эту ночь и произошедшею в нем перемену, когда он повел себя с ней несдержанно, Эби тихо, ощупью дошла и утвердилась в догадке, что виноват не Когтистая Лапа, а она, потому что вела себя с ним, так же как и с Хенией. Уж ему ли было этого не знать. Он отлично помнил ночи на холме, когда она отдавалась ему, думая, что он Хения. Ему, наверное, казалось, что с ним она думает о Хении и своей грубостью пытается вернуть ее к себе и к настоящему. Что же ей делать? Она вспомнила, что получала несказанное удовольствие с Хенией, такое, какое не могла испытать с Когтистой Лапой, но ведь там, на холме она не раз испытала его, хотя была не с мужем. Значит дело в ней самой. Прибежали дети, и ей пришлось выкинуть это из головы. Умыв, накормив и посмеявшись с ними, она почитала младшему Ничинче-Джону сказку, пока старшие играли в шахматы. Решение пришло к ней само собой. Точнее, она уже знала его с того самого момента, как задала себе вопрос: как же ей поступить. В, конце концов, ничего другого не оставалось и несмотря на неприличность, виделось единственным выходом.