- И все же сядь, - велела Эбигайль. - Порою я не могу понять, зачем тебе жена, - выговаривала она, когда он все же подчинившись, сел у очага.
- А-а... женщина! - прорычал Когтистая Лапа, когда она начала промывать его рану, пытаясь оттолкнуть ее руки.
- Терпи, - спокойно возразила Эби, отведя его руку и продолжая заниматься его раной. - Ты знал, на что шел, когда ввязался в драку. Порой мне кажется, что драка - смысл твоей жизни.
- Нет... конечно... - прошипел Когтистая Лапа снося болезненную процедуру. - Я люблю и ласку тоже... тебе ли не знать...
Эбигайль остановилась и улыбкой поддержала его шутку, но он смотрел серьезно и пристально, не было в его взгляде и тени шутки. Ему уже не хотелось ругать и распекать свою непокорную жену, он сдался, когда она молча смотрела на него своими глазищами, а потом и вовсе смирился под ее ласкам и поцелуям. Но после он стал собираться, чтобы уйти в прерию.
- Возьми меня с собой, - попросила Эби, ни на что не надеясь.
Он кивнул, и она заметила, что он даже доволен тем, что она захотела быть с ним. Они пришли на холм и, разведя там костер, улеглись возле него на бизоньих шкурах, под звездным небом.
- Таку Сканскан, - вдруг прошептал Когтистая Лапа, глядя в хмурое небо.
- Вечное Сейчас? - переспросила Эби, повернувшись и посмотрев на него.
- Да. Выслушаешь ли ты меня? - спросил он, не отрывая глаз от небесной выси.
У Эби замерло сердце. Настал миг откровения, которого могло и не быть. Вечное Сейчас. Когтистая Лапа был не разговорчив и многого о себе не говорил, тем ценнее и неожиданнее было его откровение.
- По-прежнему ли стоит между нами тень Хении? - спросил он.
Эби покачала головой.
- Он никогда не стоял между нами. Вы разные и моя любовь к вам разная, хотя по силе она равна.
Он по-прежнему смотрел в небо, но Эби заметила влажный блеск его глаз.
- Я даже не надеялся, что Великий Дух откроет твое сердце для меня. Я ведь часто желал твоей смерти.
- Ты так ненавидел меня? - печально улыбнулась она, удобно устроившись на боку, чтобы смотреть на него не отрываясь.
- Я думал, что ненавижу, потому что хотел этого так, что другие тоже поверили в мою ненависть к тебе.
- Почему ты хотел меня ненавидеть?
- Потому что ты досталась не мне. Я говорил с Хенией, перед тем как уйти из племени. Я сказал, что больше не могу оставаться, что для мня мука смотреть на тебя. Я сказал, что душа моя горит, а сердце скоро надорвется и истечет кровью. Я сказал, что если бы твоим мужем был не он, я бы давно выкрал тебя и сделал своей. Но мое уважение к нему таково, что я не мог так поступить с ним. Я спросил твоего мужа: что мне делать? Если бы он сказал убить себя, я бы это сделал. Но Хения, долго думал и сказал: хорошо, покинь племя, иди к бледнолицым, мне нужны там глаза и уши. Ты будешь моей птичкой, что напоет мне о них. Я сказал, что подумаю. Жить среди ненавистных бледнолицых я не мог, но и с тобой ходить одними тропами тоже не мог. Я ушел. Я был рад быть полезным Хении. Я решил забыть тебя.
- Но если бы случилось так, что я досталась тебе по воле духов, смог бы ты расположить мое сердце к себе?
- Ты все время уходила из моих рук, но поверь, все сложилось бы иначе, если бы ты с самого начала стала моей. Я бы увез тебя из племени в форт, хотя нет, это было бы не сразу, потому что ты была, что дикий зверек и уж конечно попыталась бы сбежать от меня. Нет, я увез бы тебя в другое, дружественное племя и там потихоньку приручил к себе. Но видно было суждено, чтобы твое сердце оттаяло в руках Хении.
- Зачем бы тебе увозить меня куда-то? - удивилась Белая.
- От Сосновой Иглы, - коротко пояснил Когтистая Лапа. - Я потому и не брал к своему очагу еще одну жену, потому что тогда Сосновая Игла извела ее и сжила со свету. Я держал эту ведьму при себе, боясь, что она навредит кому-нибудь другому. В нашем племени много славных девушек, как ты заметила, и ни одной из них я бы не пожелал такого зла. Без них я мог спокойно обходиться, но не без тебя. Ты стала для меня роковым наваждением, и я сделал глупость, попросив у Сосновой Иглы настоя, который бы исцелил меня. Я не говорил ей о тебе, она сама догадалась. Когда я накричал на нее, что ее настойка не помогает, что она слишком слаба для меня, Сосновая Игла заявила, что настои могут успокоить страсть и вожделение, но никогда они не исцеляют от любви. Не раз я замечал, что она странно смотрела на тебя. Я испугался, что она сделает что-то непоправимое и делал все, чтобы поддерживать огонь моей ненависти к тебе. Правда в самом начале я думал, что было бы намного лучше, если бы ты погибла, потому что с твоей смертью, мое истерзанное сердце не только успокоилось, но и исцелилось. Когда вы с Хенией ушли к Черным Холмам, я направил по вашему следу пауни, чтобы они убили тебя, но не сказал кто такой Хения. Прошло время, вы не возвращались, и от вас не было никаких известий. Тогда я понял, что твоя смерть не поможет, я все равно не смогу жить спокойно. Та рана, что ты нанесла мне, никогда не заживет и потому, когда вы вернулись я одновременно и обрадовался и возненавидел тебя с новой силой. Любовь к тебе не оставляла меня ни на минуту, мучая меня и забирая мои силы. Все они уходили на борьбу с собственным сердцем. И я проигрывал тебе. Ты решила остаться у нас вместе с Хенией, ты отдала ему свою жизнь, тогда как я жаждал тебя, как никто другой. Я хотел сказать тебе об этом еще той ночью, на холме, но не смог. Я ничего не смог сделать. Я был слаб и дрожал перед тобой словно новорожденный жеребенок. Оказалось, что ты сильнее меня и мне пришлось уйти из племени. Это было к лучшему. Понемногу моя боль притупила свое острие о новые впечатления и опасности. Я стал постигать мир белых, я видел, что они сильны, много сильнее нас. Они были основательны как гряда скал, мы же привыкли жить легко и вольно, как ветер. Может ли ветер одолеть скалы? Мне трудно было постичь это, но я должен был принять правильное решение. И вместе с тем я не отрицал их образа жизни, стараясь понять его, потому, что так жила ты до того, как попала в наше племя. И вот когда я немного успокоил свои мысли, заняв их другим, появилась Сосновая Игла и разбередила мои раны вновь. С видом победительницы ждущей похвалы, она рассказал, как тебя изгнали из племени из-за ее хитрой проделки. Она и правда проделала все ловко, но вместо награды и похвалы, я оттаскал ее за волосы. Я не сдерживал гнева, испугавшись за тебя. Я уже подумывал вернуться к своему очагу, когда меня вдруг разыскал Хения. Он пришел ко мне крадучись, словно волк и ночью мы говорили с ним. Он сказал опасные слова, что времена изменились, что васичу переделывают мир под себя, в котором уже нет места детям Великого Духа. Он сказал, чтобы я нашел способ, как бы мы могли выжить в этом мире белых. Нам теперь не победить томагавками и даже ружьями. Я уже убедился, что миром васичу управляет золото и виски, но Хения сказал, что должно быть что-то еще и чтобы я искал это что-то, чего бы белые боялись больше оружия. Тогда я не выдержал. Почему бы тебе не спросить у своей Белой, сказал я. Хения долго молчал, и я понял, что у него такая же рана в сердце, как и у меня.