Он замолчал и посмотрел Эби прямо в глаза. Она кивнула, прося продолжать и что готова принять все, чтобы не услышала.
- Я убил ее. В тот вечер я принес вапити, освежевал и разделал его и ее взбесило, что я оставил в ее типи лишь немного свежего мяса. Я терпел ее зубовный скрежет. Она заявила, что больше не будет сносить все это, и зло поинтересовалась, сколько я намерен кормить белую шлюху и ее выродков Я чуть не ударил ее, но с этой женщиной следовало быть осторожным как со змеей. Я ответил, что если бы она взяла в свое типи хотя бы одного осиротевшего ребенка, то и ей перепадало бы больше. Я сказал, что должен помочь тебе заботиться о детях Хении и Широкого Крыла и пусть она не забывает, что ты кормишь моего сына. Она ядовито расхохоталась: неужели я надеюсь, что кормя тебя, ты за это накормишь своей любовью и меня? Она смеялась, говоря, что ты даже не замечаешь моего изголодавшегося взгляда. Она была права, но я не подавал вида, как жалят ее слова. Я не обращал на нее внимания, так было бы и на этот раз, если бы она не сказала, что видела нас у холма и что ты должна заплатить за то, что я делал с тобой то, что должен был делать с ней, Сосновой Иглой. Я хорошо знал эту женщину и не столько ее слова, сколько ее тон, насторожил меня. Она исходила ядом злобы. Я ответил, что мужчина лучше знает, кто его жена и ушел. В ту ночь я не сомкнул глаз сторожа ее, но она никуда не ушла. Весь день я ничего не ел и не пил из ее рук, чтобы не быть одурманенным каким-нибудь настоем, но ночью, как, ни сторожил, чуть не проспал. Мне показалось, что плачет Инчинча - Джон, вскочил и с ужасом увидел, что Сосновой Иглы нет. Выбежал палатки, моля духов быть благосклонными ко мне, и сразу заметил ее следы. Метель только начиналась и не успела замести их. Я пошел по ним, пока, сквозь заметающий снег, не увидел скрючившуюся возле твоего типи Сосновую Иглу. Она пыталась ножом разрезать полог. Я напал на нее, мы боролись. Она была жесткая и верткая как змея, но я все же вырвал из ее пальцев нож для разделки мяса и всадил ей в грудь. Ее смерть была мгновенной. Я оттащил ее подальше от лагеря, и ее тут же занесло снегом, а весной я закопал ее в землю, спев над нею Погребальную песню.