- Если скунс донимает тебя, я возьму силок и поймаю его?
Он не видел в этом особой проблемы и причины, чтобы устраивать такой шум. Качающаяся Ветка какое-то время, молчала.
- Я говорю о вашем сыне Ничинче, - поджала она губы. – Поговори с ним, сахем. Я не хочу видеть свою девочку каждый день с разбитым носом. Она не жалуется, но все в стойбище видят, что он проходу ей не дает.
- Ничинча не станет вести себя так без особой на то нужды, - дипломатично проговорила Белая, но была удостоена лишь мимолетного взгляда индианки.
А Когтистая Лапа пообещал:
- Я поговорю с сыном.
Но разговор с Ничинча-Джоном никаких результатов не дал. Мальчик упрямо отмалчивался на упреки родителей, так и не признавшись, почему преследует дочь Качающейся Ветки.
- Это мой сын? – рассматривая мальчика как какую-нибудь диковинку, спросил Когтистая Лапа. – Я слышал, этот индеец побил девочку, но я, ни разу не слышал, чтобы этот индеец дрался с кем-то кто старше и сильнее его.
Мальчишка сопел, изо всех сил сдерживая слезы. Отец считал его трусом, и это было для него настоящей трагедией. Больше Когтистая Лапа ничего не сказал, а отвернувшись, отошел прочь. С этого момента он не разговаривал с сыном.
- Послушай, он все понял, - вступилась за младшего Эбигайль. – Не слишком ли сурово ты поступаешь с ребенком?
- Он мужчина, - коротко отрезал Когтистая Лапа.
На третий день, мальчишка был побит ребятами старше его, когда вступился за сверстника с которым играл, и в тот же день отец помирился с ним. Но вскоре до родителей опять стали доходить слухи, что сын продолжает донимает дочку Качающейся Ветки, доводя ее до слез.
- Поговори с ним, - потребовала Эбигайль от Когтистой Лапы. - Это уже ни в какие рамки не входит. Почему он так ведет себя?
- Нет, - коротко ответил Когтистая Лапа. – Больше я ему ничего не скажу.
- Почему? Объясни? – Эби, была настроенная решительно.
Когтистая Лапа взглянул на нее, улыбнувшись.
- Он из рода Хищных Когтей. А в этом роду, мужчины никогда открыто не выказывали женщинам своих чувств.
А Ничинча-Джон лишившись братьев начал хвостиком ходить за отцом. Учиться не любил и не хотел, всячески избегая этого дела, несмотря на недовольство матери. Когтистая Лапа отмалчивался, когда Эби выговаривала сыну за его лень и небрежность. С ним у него сложились свои отношения. Отец и сын стали очень близки, имели общие интересы, оба понимали друг друга без слов и ревностно оберегали свою дружбу. На другое лето Эбигайль привезла в резервацию Эйлен. Та оглядывалась с любопытством, безбоязненно и открыто смотрела на стоящих в стороне мальчишек, которых ей представили как братьев. Один из них был уже взрослым, почти юноша, аккуратно одетый с короткой стрижкой и имел привычный для девочки цивильный вид. Второй больше походил на дикаря. Его волосы хоть и были расчесаны, но спутаны и одет он был странно: в вылинявшую рубашку и какой-то кожаный передник, притом, что его ноги оставались голыми, так что были видны разбитые коленки. Но Эйлен даже засмеяться не могла, потому что с загорелого чумазого лица мальчишки дерзко смотрели голубые глаза. Как потом оказалось, и имя у него было странным. Если старшего мальчика ей представили как Маленького Орла, то у ее младшего брата имя оказалось полу индейским, полу английским – Ничинча-Джон. Видя, что девочка предпочитает держаться возле матери, не отходя от нее ни на шаг, Когтистая Лапа степенно сказал Ничинче-Джону и Маленькому Орлу, будто говорил равным себе:
- Что ж, мужчинам следует оставить женщин и удалиться в свою палатку.
И мальчишки с достоинством покинули дом вслед за отцом. Всю неделю девочка сидела дома безвылазно, то за книжками, то за рисованием, иногда только ходила с матерью к реке. Маленький Орел, явно приглядывался к сестре, хотя по его независимому виду не было заметно, что он интересуется сестрой. Как-то, купаясь, он выходя из теплой воды, спросил Эйлен скромно сидящей на берегу рядом с матерью:
- Разве ты не хочешь искупаться?
- Я не умею плавать, - ответила девочка.
- Я тебя научу, - расправил он плечи и протянул ей руку.
Эйлен посмотрела на мать и та с улыбкой кивнула головой. Тогда сняв шляпку, юбку и кофту, оставшись в панталончиках и коротенькой муслиновой рубашке, девочка подошла к берегу, но когда брат взял ее за руку, уже увереннее вошла в воду. А через полчаса счастливая Эйлен барахталась в воде поддерживаемая надежными руками старшего брата. После этого дня Эбигайль уже редко видела дочь дома, целыми днями пропадавшей в прерии вместе с Маленьким Орлом, а вечерами оба сидели над книжками, что девочка привезла с собой. Эбигайль была спокойна за Эйлен, препоручив заботу о ней Маленькому Орлу, которому, кажется, нравилось опекать сестру. Сама она не ограничивала свободу дочери, да и Когтистая Лапа тоже. Но вот Ничинче - Джону дружба брата с младшей сестрой очень не нравилась, и он открыто даже намеренно выказывал свое пренебрежение Эйлен, не обращая внимания на недовольные взгляды отца. Так что, теперь Эбигайль самой пришлось поговорить с Ничинчей, что не следует пренебрегать родственными узами. Только нравоучения матери не трогали упрямого мальчишку, который ревновал Маленького Орла к невесть откуда свалившейся на них сестре. Положение спасла сама Эйлен. Несмотря на кажущуюся изнеженность и беззащитность, она быстро сообразила, что ее избалованность и манерность вызывает у здешних детей лишь насмешки и ее не донимают и не обижают лишь благодаря заступничеству Маленького Орла. Она поняла, что эти дикие неумытые дети принимают тебя не из-за связей родителей или того, что о тебе сказали воспитательницы, похвалив за правильное французское произношение или аккуратно сделанный стежок, а за то, какая ты на самом деле. Но Эйлен не умела ничего из того, что умели эти маленькие дикари. Над ее французским смеялись, индейские дети не понимали его и находили этот язык смешным, с удовольствием передразнивая Эйлен. А ее преувеличенным жалобам и хныканью, когда она упала и расшибла коленку, открыто выказали оскорбительное презрение. В пансионе, считалось нормальным и даже обязательным, ударившись преувеличивать свой ушиб, раздув ее до небывалой травмы, чтобы вызвать жалость подруг, так как жалеть и выказывать сочувствие должным образом в пансионе поощрялось, тогда пострадавшую утешали вкусностями и лакомствами. Но здесь оказалось все не так. Томные охи и жалобное хныканье, вызвало у чумазых плохо одетых детей в лучшем случае недоумение: она что младенчик? Даже Маленький Орел, смутился, поспешив увести Эйлен домой. А после три дня кряду ее доставал жестокими насмешками этот противный мальчишка, Ничинча–Джон. Эйлен поняла свой промах и после ни разу не жаловалась на царапины и ушибы, и даже больше, перестала обращать на них внимания. Она глазом не моргнула, когда девочки, которым она дала поиграть свою любимую фарфоровую куклу, сломали ее. Она научилась отвечать Ничинча обидными дерзостями на его оскорбления, а однажды, когда он дернул девочку за косу, догнала его, намереваясь поколотить, так он разозлил ее. Детвора озадачено следовала за ними, а кое-кто даже побежал звать Маленького Орла. Ведь никто не осмеливался не то что задирать, но даже по пустякам связываться с отчаянным задирой Ничинчей. Эйлен будучи старше Ничинчи, к тому же окрепнув после месяца вольной жизни, все же догнала сорванца, но понимая, что брат не даст себя отлупить и ей самой, пожалуй, крепко от него достанется, вдруг начала щекотать несносного мальчишку. Так что когда Маленький Орел прибежал на место драки, чтобы разнять брата и сестру, то нашел девочку сидящей над Ничинчей покатывающегося со смеха. После этого случая младший брат принял Эйлен, уже ничуть не ревнуя ее к Маленькому Орлу. К концу лета, Эйлен с сожалением прощалась и с новыми друзьями, с братьями и вольной жизнью. Утешало ее только обещание Маленького Орла, часто навещать ее у тетушки Люси и дяди Эндрю, а его обещанию она верила безоговорочно. Так и повелось, что все последующие годы учебы Маленького Орла в школе-интернате, а потом и в университете, он неизменно навещал свою сестру. Денджелы с удовольствием принимали его, а после уже с нетерпением ждали приезда Маленького Орла к ним. К окончанию школы-интерната Маленький Орел превратился в красивого, сдержанного молодого человека, умеющего держаться в обществе, с красивым лицом матери и прямым взглядом отца. Когда Маленький Орел поступил в университет на юридический факультет, успешно сдав все экзамены, Эбигайль свела его с Сэмом Уотерстоном, уже успешным адвокатом, имевшего собственную юридическую контору в которой Маленький Орел начал свою практику. Но он не перестал навещать Эйлен, хотя учебы и практика занимала все его время.