- Вообще-то, я рассчитывал, что мы доберемся по железной дороге вместе, и Ничинча встретит нас на станции, раз я извещу его о нашем приезде.
- Дорогой, я бы взяла тебя с нами, но…
- Это исключено, - отрезал Маленький Орел. – Я еду с женой и внуками.
- Мы тоже берем с собой сына и внука.
- Тогда вы добирайтесь до резервации на автомобиле, а мы по железной дороге. Но, я все же беспокоюсь за маму. Не будет ли ей утомительно в ее возрасте, выдержать столь долгий путь под палящим солнцем, в душном автомобиле?
- Не стоит напоминать мне о возрасте мамы, дорогой, - мягко попеняла Эйлен брату. – Она живет с нами, и я как никто знаю о ее состояние, как и то, что она твердо намерена увидеться с отцом, а ты знаешь ее волевую натуру. Мама не позволит себе раскиснуть. К тому же мы будем часто останавливаться в придорожных заведениях и давать ей возможность отдыхать, столько, сколько она захочет.
- Тогда мы наверняка прибудем в резервацию раньше вас.
- Скорей всего так и будет, - согласилась Эйлен.
- Думаю, Ничинча подготовит дом к нашему приезду, но я посмотрю, что можно будет сделать еще, чтобы маме было там комфортно.
На том они и распрощались, чтобы встретиться вновь уже в резервации, у отца. Долгий путь до нее с частыми остановками восьмидесятилетняя Эбигайль Уолш перенесла благополучно, стойко вынеся утомительную поездку под жарким солнцем прерии, где казалось, не было ничего кроме бесконечной дороги и бескрайней равнины. Но когда вольный ветер пахнул ей в лицо, по щекам старой женщины потекли слезы. Сидя рядом с Джошуа, внуком Эйлен она то и дело отвлекалась, присматривая за маленьким непоседой.
Уже подъезжая к границе резервации, они увидели встречающих их Маленького Орла и Ничинчу. Зятя и Эйлен развлекло то, что солидный, с уже заметным брюшком успешный адвокат мистер Маленький Орел все же рискнул взобраться на лошадь. Что касается Ничинчи, то тот казалось, нисколько не изменился. Такой же дерзкий взгляд голубых глаз на дочерна загорелом лице и добавившиеся морщинки вокруг них. Его волосы были коротко острижены и он не носил обычные для индейцев косы, как и кожаную рубаху с леггинами. Сестра и братья тепло обнялись и пожали руку мистеру Уилеру.
- Ричард приедет? – держа на руках Джошуа, спросил Ничинча, имея ввиду старшего сына Эйлен.
- Конечно. Он и Брайтон приедут вместе.
Оба наблюдали как бережно, словно хрупкую вещь, выводит из машины Эбигайль Маленький Орел.
- Как отец? – с беспокойством спросила Эйлен.
- Держится, - ответил Ничинча, заглядывая в личико вертящегося на его руках внучатого племянника. - Этот непоседа похож на тебя, сестра.
В доме Когтистой Лапы действительно все было все устроено так, чтобы принять Эбигайль со всеми удобствами, в том числе привезена новая кровать взамен металлической старой. Сама Эбигайль Уолш как-то вдруг враз обессилела, словно все ее немногие силы ушли на то, чтобы выдержать путь от Чер-тона сюда. Теперь она лежала в подушках угасая. Сам Когтистая Лапа продолжал жить вместе с Ничинчей в типи. Точнее сахем уже только лежал под теплыми шкурами и сын не всегда знал, жив отец или просто спит. Склонившись над ним, Ничинча тихо проговорил, что приехала мама, но старик не шелохнулся, и непонятно было слышал ли он вообще его слова. К вечеру в одном автомобиле прибыли сыновья Маленького Орла и Эйлен: Ричард и Брайтон. Оба представительные успешные бизнесмены. Оставалось загадкой, как все это, собравшееся, многочисленное семейство, могло уместиться в явно тесном для него доме. Тем не менее, на вежливые предложения соседей, хоть кому-то на время переселиться к ним, следовал не менее вежливый отказ. Семейство собралось вокруг своих патриархов и желало последние минуты провести возле умирающей бабушки. К тому же было опасение, как переживет ее кончину старый сахем. Но бабушка Эбигайль уходила тихо и легко. Маленький Орел шепнул Ничинче-Джону:
- Приведи отца.
Незаметно смахнув слезы, Ничинча кивнул, хотя сомневался, что отец сможет подняться. Вот уже три дня он лежал неподвижно, словно в беспамятстве. Шаман, которого призвал Ничинча потихоньку от пастора, что привезли из форта Бертольд к умирающей, склонился к сахему, прислушиваясь к его дыханию:
- Он стоит у порога мира духов, но медлит уходить, - проговорил шаман. – Что-то мешает ему переступить порог между миром живых и мертвых.
- Он хочет попрощаться с мамой. Помоги ему.
Шаман кивнул и достал из своих ритуальных одежд, больше похожих на яркие лохмотья, ястребиное перо, которым и пощекотал ноздри сахема. Тот неожиданно чихнул и открыл глаза.