В тот день она услышала голоса. Она тяжело, долго и нехотя просыпалась. Реальность возвращалась к ней урывками. Сначала звуки слышались издалека, потом она поняла, что говорили рядом... голоса... незнакомые... английская речь? Господи всемогущий! Значит она дома и все это привиделось ей! Каким же долгим был ее кошмар. Наверное она тяжело болела и ее мучил горячечный бред. Девушка открыла глаза, чтобы тут же испытать сокрушительное разочарование. Над нею провисал под тяжестью мокрого снега все тот же ненавистный кожаный полог палатки, да хлопала о него задубевшая коса скальпа, а сама она была погребена под тяжелой кучей шкур. Всхлипнув, она закусила губу, чтобы не разрыдаться. Господи, чем она прогневала тебя?! Она всегда была доброй христианкой! Кто-то снова заговорил по-английски, и она повернулась туда, откуда слышалась эта странная речь. Около разведенного в очаге огня сидели трое. Старик, незнакомый индеец и бородатый белый, своей одеждой и длинными волосами, походивший на краснокожих. Он так же, как и они, сидел скрестив ноги, накинув на плечи бизонью шкуру и курил трубку. На его голове красовалась меховая шапка с длинным пушистым хвостом енота, опускавшимся на плечо. Говорил он странно перемежая английские слова с индейскими. Девушка зашевелилась и медленно села.
- О, вот вы и очнулись, мисс, - широко улыбнулся бородатый белый в шапке.
У него было лицо добродушного человека, который прожил на этом свете пятьдесят зим в ладу с собой и людьми.
- Я-то уж было подумал, что никогда этого не случиться, - и от уголков его глаз разошлись светлые морщинки. - Ну, то что вы очнетесь, мисс... - поправился он, чувствуя, что сказал бестактность. - Вижу, что не сладко вам пришлось.
- Кто вы? - проговорила девушка слабым голосом, оглядывая его и с удивлением осознавая, что еще не разучилась говорить на собственном языке, но больше тому, что кто-то по доброй воле мог прийти к дикарям.
- Я, Роб Макрой, мисс, траппер. Охочусь вот вместе с индеями и привожу им кой-какой товар. Индейцы прозвали меня Ступающий Мокасин, потому что брожу по свету где вздумается и когда вздумается, да дружу с этими краснокожими чертяками. Слышал, вы немало хлопот причинили им своим упрямством. Вот ведь, кажется, уже и помирали, а все-таки умудрились сбежать.
- Помогите мне... - прошептала девушка, отчаянно надеясь на спасение.
- Э-э нет, - покачал головой Роб Макрой. - Они теперь с вас глаз не спустят. Не знаю зачем вы им понадобились, этого я пока не смог выведать, - понизил он голос, - но на меня не надейтесь. Мне моя репутация у краснокожих дороже, чем ваше сомнительное спасение. Уж, прошу прощения за прямоту, но говорю как есть.
- Хотя бы сообщите обо мне в ближайший форт.
- Эх, милая вы моя, - вздохнул траппер, покачав головой и косясь на индейцев невозмутимо курящих свои трубки. - В форте вас считают погибшей, только удивляются почему это всех убитых скальпировали и оставили валятся, а ваше тело забрали с собой.
- Но ведь вы же можете сказать, что я жива и что индейцы держат меня у себя. Господи, как прекрасно снова говорить... говорить с человеком... - и девушка склонив голову тихо заплакала.
Макрой Ступающий Мокасин кряхтя поднялся и подойдя к всхлипывающей девушке, сел рядом и погладил ее по голове.
- Будет вам убиваться, милая барышня. Скажу вам одно, индеи вас не обидят, а за то, что вы живы и здоровы должны благодарить шамана Белую Сову, потому как безнадежны вы были. Послушайте-ка меня, девочка, - старый траппер придвинулся к ней так, что в нос ей ударил запах немытого тела, затхлых одежд и терпкого табака. - Послушайте-ка старого бродягу уж больше полувека топчущего грешную землю. Все на этом свете меняется. Сегодня так, а завтра этак. Понимаете?
Девушка ничего не поняла, но слова Роба Макроя успокаивали ее и она кивнула.
- И если вы не будете торопиться выкидывать какие-нибудь глупости, то дождетесь своего часа, - продолжал ободренный ее послушанием траппер. - Я скажу в форте, что вы живы и не теряете надежды на спасение и, будь проклята моя душа, ежели они как только представится случай, не пришлют за вами.
Она нетерпеливо повела плечами под медвежьей шкурой в которую куталась.
- А что здесь за форт? Не Десс?
- Десс остался далеко позади, а ближайший форт, это форт Святого Петра. Знаю, знаю, - проворчал он, - вам желается, чтобы все было по вашему прямо сейчас, но потерпите.