- Сюда идут пауни. Они не успокоятся пока не найдут нас. Пусть они найдут меня...
Она дернулась, и он сильнее прижал ладонь к ее лицу. Глаза девушки расширились от ужаса, опять раня сердце Хении.
- Я скажу им, что ты сорвалась в пропасть. Они поверят и больше не будут тебя искать. Заметь, через какой ход мы выйдем отсюда, и держись его. Но прежде дождись вечера и только тогда выходи. Поняла?
Но она поняла только то, что он добровольно идет в руки пауни, а она хорошо представляла, что они с ним сделают. Она поняла, что он предается им в руки, чтобы они перестали искать ее. Она поняла, что он спасает ее.
- Помнишь Крадущегося Позади, которого убили эти шунка? - презрительно шептал Хения.
Она кивнула, смотря на него огромными глазами полными слез, ужаса, мольбы и упрека. На его ладонь упала горячая слеза.
- Он принес слова Бурого Медведя, что племя движется к Черным Холмам и будет кочевать поблизости до тех пор, пока мы не вернемся. Ты выберешься отсюда и пойдешь на запад, там будут ждать Равнинные Волки. Они найдут тебя. Ты слышала мои слова? - шептал он, касаясь губами ее уха и лишь когда она кивнула, разжал ладонь.
- Ты сделаешь так, как я тебе сказал?
Белая помедлила и снова кивнула.
- Ты сделаешь так, как я тебе сказал, - уже не спрашивая, а приказывая произнес он с металлом в голосе, потом мягко прошептал, осторожно вытирая ее слезы. - Чейе шни йо.
Снова взял ее ладошку и крепко прижал к своей груди, с удивлением взглянув на нее.
- Мое тело знает твою руку.
Девушка покраснела, глаза Хении потемнели.
- Скажи мне свое имя, которое дали тебе при рождении, - прошептал он требовательно.
- Что?
- Как тебя звали родители и брат, кочина? Скажи мне тихо, чтобы не слышали даже духи этих мест, - склонился к ней Хения.
Девушка обвила его шею руками и прошептала свое имя. Хения выпрямился и, посмотрев ей в глаза, кивнул:
- Хорошо. Теперь я знаю о ком просить Великую Тайну, когда окажусь перед ее лицом.
Гулкое эхо, гулявшее под сводами пещерных ходов, донесло до них приближающиеся голоса.
- Не оставляй меня, - взмолилась Белая.
Через силу разомкнув ее объятья, он убрал руки девушки, стиснув ее запястье так, что ей стало больно. Быстрым мимолетным движением Хения прижался щекой к ее щеке, провел ладонью по волосам девушки, встал и вышел в пещеру. А через какое-то время до нее донеслись торжествующие вопли пауни.
*Инахни шни йо - Не спеши.
*Токахан уо? - Где ты?
*Шунка -- собаки.
*Чейе шни йо - Не плачь.
Белая осталась в полном одиночестве, окруженная давящей, недоброй тишиной. Когда острие страха притупилось, она ясно осознала, что просто не может принять такой жертвы от Хении. Объяснить себе эту решимость она была не в состоянии, просто знала, что не в силах оставить вождя одного в его страшном испытании. Она не хотела от него такой жертвы. Тогда крадучись, девушка двинулась туда, куда ушли пауни, уводя пленника. Пройдя освещенную колодцем пещеру, она снова вошла в мрак подземья и начала медленно и неуверенно, ощупывая стены, двигаться вперед. Так она шла до тех пор, пока ее рука не уперлась во что-то теплое, живое, заставив пережить ничем не передаваемый животный страх и чуть не лишиться чувств от ужаса, а потом испытать облегчение, когда над ее головой раздался истошный человеческий вопль, многократным эхом раскатившийся по пещерным сводам. Ее, и без того полубесчувственную, схватили за горло. Что ж, она попала в ловушку к пауни, но все-таки это был человек, а не ужасный пещерный дух, что бродил вокруг нее ночью. Далеко впереди, ему ответили таким же пронзительным воплем. Схватив пленницу за руку, пауни потащил ее за собой. Он шагал быстро, не заботясь о том, поспевает за ним пленница или нет. Когда она падала, он рывками и чуть ли не пинками, гневно крича на нее, заставлял подняться на ноги, едва не вывихивая ей руку. Видимо, он тоже испытывал суеверный страх в этих пещерах, ему явно было не по себе, и он не собирался щадить пленницу и сбавлять шаг. Темнота скалистого туннеля начала рассеиваться, уступая, сперва, только угадывавшемуся, робкому дневному свету, который по мере приближения к выходу, становился все ярче уверенно потесняя мглу, а потом и вовсе расправился с ней. Когда девушку выволокли из пещеры, она зажмурилась от яркого солнца, резанувшего ей по глазам ослепительными лучами. Пауни чуть ли не бегом тащил ее за собой, желая поскорей присоединиться к соплеменникам и похвастаться своей добычей. Когда глаза Белой привыкли к дневному свету, она увидела, что они идут по тропе, спускающейся по пологому склону, поросшему по обе стороны зарослями кустов, но чем ниже они спускались, тем реже становился кустарник сменяясь деревьями, пока не очутились под сенью высоких сосен. У начала тропы, на небольшой поляне усеянной хвоей, их дожидались пауни вместе с пленником. Трое сидели на корточках, двое стояли возле сиу, не спуская с него глаз, и позволили себе отвлечься от него лишь тогда, когда появился их быстро шагающий собрат с бледнолицей женщиной, бегущей за ним из последних сил, мотаясь из стороны в сторону и все время оступаясь. Остановившись, пауни швырнул Белую на землю. Упав, она поднялась, медленно села и, поморщившись, схватилась за щиколотку, с испугом и тревогой оглядываясь. Над нею звучала гортанная речь пауни и она различала слова: ска*, вин' она*, ойупспа*, уайска*, ле митава*... и беспомощно взглянула на Хению.