- А что делал Широкое Крыло? – хмуро поинтересовался вождь.
- Он долго смеялся над ней, смотря с берега, как она выплывает и вместе с Осенним Листом спустились вниз, чтобы встретить ее на берегу.
- С ними была Осенний Лист?
Мальчик кивнул.
- Она тоже летала на веревке?
- Нет. Она сидела на берегу и смотрела, подбадривая их.
Вождь молчал, смотря на свободно болтавшуюся веревку и смущенно топтавшихся рядом Равнинных Волков, тихо переговаривавшихся между собой. Смельчаков полетать над обрывом больше не находилось. Не дождавшись слов вождя, мальчик с достоинством выпрямившись, солидно заявил:
- Белая храбрая и красивая. Когда я вырасту и ее мужчина умрет или погибнет в бою, я возьму ее к своему очагу.
Хения медленно повернулся к нему и, сложив руки на груди, поинтересовался:
- А если ее мужчина не умрет и не погибнет в бою?
- Хо! Я выкраду ее, - нисколько не растерялся Пронырливый Барсук.
- Но к тому времени, когда ты станешь воином и захочешь ввести в свое типи жену, Белая будет старой, и ты уже больше не будешь желать ее.
- Буду, - уверенно сказал мальчишка, упрямо тряхнув головой. - Она всегда будет красивой. От нее у меня родятся необыкновенные дети. Она храбрая и ты, вождь, знаешь это лучше всех.
- Я знаю это очень хорошо, брат, - не без уважения и симпатии, проговорил Хения. - Но я не собираюсь умирать и оставлять тебе эту женщину. Пронырливому Барсуку придется долго ждать.
- Я буду ждать, вождь, - почтительно, но, не теряя достоинства, ответил мальчишка.
Хения улыбнулся ему, как равному, Пронырливый Барсук нравился ему. Он не собирался уступать взрослому и взгляд его был прям. Перед Хенией стоял будущий вождь. Одобрительно кивнув ему, Хения пошел к тополю, попробовать забаву Белой. Когда пролетев на веревке, стоя одной ногой в петле, он сошел на землю, наконец утвердившись на ней, чувство полета еще жило в нем. Белая познав ощущение свободы, пробовала повторить его раз за разом. После Саха-сапа в ней что-то сорвало печати сдержанности, она стала пугать своим безрассудством. "Ей пора узнать уже другую забаву" - подумал он, отходя от тополя и уступая веревку другим. Он хотел, что бы она вкусила той жизни, которой была обделена, только он все больше тревожился за нее. После их возвращения из Священных гор, она сильно изменилась. Будто беспамятство сняло какие-то преграды, что старательно возводились воспитанием в ее прошлой жизни, где ты должен чему-то соответствовать и быть как все. Она не просто стала сама собой, она словно пробовала узнать, что ей по силам, считая, что для нее уже нет преград. Казалось, что ей все по плечу, что нет ничего невозможного. Утром следующего дня, когда Легкое Перо осталась один на один с Белой, она сделала знак, что хочет говорить с ней.
- Ты привязала веревку к дереву над обрывом у реки.
- Да, - кивнула Белая, внезапно пугаясь.
- Нужно отвязать ее. На ней над обрывом вокруг дерева начали кружиться дети.
- О, Господи! - Белая в ужасе прижала ладонь к груди. - Господи, смилуйся... кто-нибудь... но ведь никто же...
- Нет, - успокоила ее индианка. - Никто не упал и не покалечился, но Сосновая Игла говорит каждому, что ты сделала это нарочно. Что ты хочешь, что бы в нашем племени покалечилось как можно больше детей.
- Какая нелепость! - возмутилась девушка, и тут же взмолилась: - Но Легкое Перо ведь не думает так?
- Нет.
- Я совсем позабыла об этой веревке. Я даже не думала, что кто-то узнает или догадается, как ею пользоваться.
- Тебя выследили мальчишки. Они видели, как ты летала над рекой и захотели сами попробовать. Веревку нужно снять, чтобы не лить на язык Сосновой Иглы яду.
- Я сейчас же пойду и сниму ее.
- Нет. Мы пойдем вместе с шаманом и первыми вождями. Они спросят у духов реки и дерева, и если духи обвинят тебя в злом умысле, то Сосновая Игла окажется права. Но если духи оправдают тебя, Сосновой Игле придется замолчать. Впредь, оглядывайся на то, что делаешь.
Белая расстроено кивнула.
- Скажи, зачем ты так поступила? - мягко спросила ее Легкое Перо.
Помолчав, девушка вздохнула и проговорила:
- Из всего моего детства я помню лишь два слова: "нельзя" и "неприлично". Бегать нельзя, топать по луже нельзя, громко смеяться неприлично, это вульгарно и не красит девочку. Ты должна сидеть прямо, слушать, улыбаться и соглашаться, не важно что тебе говорят. Повисеть на ветке, уцепившись за нее руками не для девочки и со стороны выглядит не красиво. Я, конечно, это видела и понимала, что не красиво, но мне так хотелось... Я разучивала ноты в то время, когда мальчишка садовника, качался на скрипучих самодельных качелях и висел на ветке, уцепившись за нее руками, болтая ногами от удовольствия. Я разучивала стихи и минуэт, когда из открытого окна гостиной доносился беспечный смех детей прислуги. А теперь, я это чувствую, судьба дала мне кроху того, что я растеряла в детстве.