«Чувства так хрупки, что тяжесть слов разбивает их, а счастье исчезает как дым, стоит отвлечься на слова» - думала Белая. Зачем говорить, когда она и так знает, что переживает сейчас вождь. Но нет, он все-таки не смог сдержаться.
- Пересядь ко мне, - попросил он.
Белая разочаровано отвела взгляд в сторону. Так и есть, своим порывом, он разбил то хрупкое состояние душевного равновесия, в котором она бережно удерживала миг счастья, и оно утекало сейчас, как вода из разбитого сосуда. И тогда подняло голову ее, до сих пор молчавшее, благоразумие. «Что ты делаешь? - холодно спросило оно тоном ее матери. - Это и есть предел твоих мечтаний? Посмотри на него. Разве твое будущее рядом с этим нищим дикарем?» Вздрогнув, Белая, по-новому, трезво посмотрела на Хению.
Почему? - спросил он знаком.
Потому, что это был бы последний, решающий шаг, после которого пути назад будет уже никогда. Эйфория спала. Любит ли она Хению настолько, чтобы окончательно погубить себя для мира белых? Даже слова брата, вспомнившиеся сейчас: «всегда делай так, как считаешь нужным», не могли уже ничего исправить. И тогда, чтобы скрыть свое сомнение и нерешительность, склонив голову на бок, с самой милой улыбкой с какой на светских приемах научилась говорить гадости, она брякнула первое, что пришло на ум:
А... ты не умеешь целоваться, - и засмеялась, увидев в его глазах замешательство и удивление.
Белым девушкам это нравится, - добавила она, дразня его.
Она прекрасно видела, что сейчас его гордость снесет от нее все обидные слова, но Хения, как всегда, молча, принял вызов. Соскочив с коня, не сводя с Белой глаз, он пошел к ней, откровенно любуясь лежащими по плечам длинными волосами, вокруг которых, встающее солнце создало светящийся ореол, и золотило ее колени и бедра, сжимающие бока лошади. Хения приблизился к всаднице вплотную.
Белые так ласкают своих женщин? - тихо спросил он, коснувшись губами ее колена.
Она не вздрогнула от его прикосновения, но уже без улыбки смотрела на него сверху. Солнце вовсю играло на ее волосах, глаза блестели, лицо светилось, она была ослепительно красива. Он провел губами по ее бедру, так, как будто собирал мед, медленно, со вкусом.
Тебе нравится? - прошептал он, с трудом оторвав горячие губы от ее прохладной гладкой кожи. Он приник к ней душой, но видя, что, кажется, пугает ее, спросил: - Я буду продолжать? – и, не сдержавшись, нежно провел ладонью по ее колену, сдвигая рубаху выше и обнажая стройное бедро. - Я хочу... продолжать, - прошептал он.