— И как мы вас, ребята, туда проведем? — спрашивает Гарнет.
— Мы вынуждены дождаться вечера, — отвечает Эш. — И нам понадобится какая-нибудь новая одежда...
ЭШ ДАЕТ ГАРНЕТУ СПИСОК НЕОБХОДИМЫХ ВЕЩЕЙ.
Делать нечего, осталось только ждать. Я сижу рядом с Рейвен – она так и не отошла от стены. Эш сидит на деревянном ящике рядом с входной дверью, погруженный в размышления.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я ее.
Рейвен смотрит на меня безжизненным взглядом. — Я больше не во дворце. Я давно так хорошо себя не чувствовала. — Она моргает. — Я тебя поблагодарила?
— За что? — спрашиваю я.
— За то, что спасла мне жизнь.
Я улыбаюсь. — Не переживай насчет этого.
Она переплетает наши пальцы – ее пальцы такие тонкие и хрупкие, и я боюсь, что, если я сожму их слишком сильно, они сломаются. — Спасибо, — шепчет она. Ее взгляд перемешается на живот. — Иногда я забываю, — говорит она, кладя руку на небольшой холмик, едва видный под платьем. — Раньше он болел все время.
— Когда это случилось? — спрашиваю я.
Рейвен закрывает глаза. — Я.... я не знаю. Однажды днем Эмиль, моя фрейлина, вышел на прогулку в сад. Я хотела посмотреть, послала ли ты еще один цветок, но ты ничего мне не послала. Затем я пошла к врачу. — Из-под ее века скатывается слеза. — Они заставили его расти так быстро. Он съедал меня изнутри. Мои кости болели и иссыхали, а он все рос и рос без остановки.
Это было всего три или четыре недели назад.
— Как? — шепчу я.
Она открывает глаза. — Они когда-либо применяли на тебе пистолет-стимулятор?
Я киваю. — Однажды.
Пистолет-стимулятор был создан, чтобы усиливать Заклинания против воли суррогата. Я помню ту всепоглощающую агонию, когда врач использовал его на мне, ослепляющую боль, толстые зеленые лианы, покрывающие медицинскую кровать, ползущие к потолку. Слова доктора Блайт эхом отдаются в моей голове с того дня, как я заставляла расти дуб.
Пистолет-стимулятор усиливает ваши способности, но он физически ослабляет организм. При чрезмерном использовании он может вызвать некоторые очень неприятные побочные эффекты.
Улыбка на лице Рейвен выглядит, словно крошечная трещина. — Доктор использовал его постоянно, особенно после того, как я забеременела. Три или четыре раза в день. Графине было все равно, сколько крови я потеряла, или сколько я кричала. Она просто хотела результатов. — Рейвен вздрагивает от воспоминаний. — Она получила то, что хотела. Он сказал... Он сказал, что прошло двенадцать недель? Четырнадцать? Я не помню. Я не хотела слушать.
— Значит, она пыталась заставить тебя быстрее родить ребенка, — говорю я. — Этого же Герцогиня хотела и от меня.
— Графине нравилось экспериментировать, — холодно говорит Рейвен. — Чтобы увидеть, что она может делать. Она хотела дергать за ниточки и обладать полной властью над моим разумом, моими воспоминаниями, Заклинаниями, всем.
— Из-за этого... — Я сглатываю комок в горле. — Из-за этого у тебя эти шрамы?
Рейвен одной рукой ощупывает череп. — Ей нравилось резать меня. Ей нравилось заставлять меня видеть вещи, которые не были реальными. — В глазах Рейвен что-то загорается — воспоминание о ее старой шалости. — Однако она не знала о голосах. Однажды они попробовали кое-что новое. Доктор думал, что это будет «интересный эксперимент». Они разрезали меня как-то по-другому, и посчитали, что это ничего не дало. Но именно тогда появились голоса.
— Подожди, ты слышишь голоса сейчас?
Я останавливаюсь, наблюдая за ней, задаваясь вопросом, навредит ли это ей или позволит получить дополнительную информацию. — Что же они говорят?
— Всевозможные вещи. Я могу слышать, когда кто-то напуган, и когда притворяются, что им нравится кто-то, но на самом деле они их ненавидят. Я знаю, когда кто-то лжет, и когда тайно влюблен. Голоса говорят мне. Они приходят и уходят. У Графини очень дурные мысли. О ее матери. О ее муже. О суррогатах.
Рейвен трет глаза.
— Похоже, графиня невольно дала тебе дополнительную способность или что-то вроде этого.
— Я знала, что блондин вернется, — продолжает она. — Мы ему нравимся. Он чувствует привязанность к нам. А еще... — Она смотрит на Эша, хмуря брови. — Эш, — наконец говорит она. — Это Эш, верно?
Я киваю.
— Он ненавидит себя, — говорит она.
В моем горле образуется ком. Я ничего не знаю о жизни Эша в компаньонском доме. Он никогда не делился этим со мной.
— Я не хочу быть таким человеком, Вайолет. — Лицо Рейвен смягчается, и она откидывает голову назад. — Эмиль был добр ко мне. Иногда он тайком приносил еду. И он часто провожал меня в сад, позволяя мне отправлять тебе сообщения. Но также он рассказал мне о некоторых вещах. Он сказал мне, что графиня покупает суррогатов каждый год. Ей не нужен наследник. Ее больше волнует то, на что мы способны. Сколько мы можем вынести. — Лицо ее становится печальным. — Вероятно, он думает, что я мертва.
— Я уверена, что с ним все будет в порядке, — говорю я.
— Ты не понимаешь, — говорит она. — Все, что у меня было в этом месте — это он и ты. Я держалась за надежду, что ты в безопасности, что герцогиня не пытает тебя, даже когда они сажали меня в клетку, резали меня орудиями Фредерика или использовали намордник. Но стало так тяжело, когда они начали врезаться мне в мозг. Она взяла мои воспоминания и использовала их против меня, и я не могла отличить, что было правдой, а что нет. Эмиль помогал мне. Он напоминал мне. Иногда он называл твое имя, когда я начинала забывать. — Слеза медленно стекает по ее щеке. — Он не мог сказать моего имени, но мог сказать твое.
— Она заплатит за это, — говорю я. — Рейвен, я обещаю.
— Как, Вайолет? Каким образом мы можем это делать? Посмотри на меня. — Она едва заметно указывает на себя. — Теперь я сломана. И я никогда не буду прежней. Я не подлежу ремонту.
Я сажусь на колени и смотрю ей прямо в глаза. — Послушай меня, — говорю я. — Ты была там со мной в Южных Воротах, когда я пугалась, и когда я была слабой. Ты заставляла меня быть храброй. Если ты думаешь, что я не собираюсь сделать то же самое для тебя, тогда тебе лучше еще раз подумать. Ты была со мной каждый день, когда я была в том дворце. Ты была моей силой. Теперь позволь мне быть твоей. — Я кладу руку ей на плечо. — Я помогу тебе поправиться. Я защищу тебя.
Рейвен снова проводит рукой по животу. — От этого ты меня можешь защитить?
Я смотрю вниз. Ком в моем горле настолько велик, что трудно дышать.
Она прикладывается щекой к моей ладони. — Я так устала, Вайолет. Теперь можно я посплю?
— Конечно, — говорю я. Мой голос грубый и низкий.
— Ты не оставишь меня, правда? — спрашивает она с растущей паникой в голосе.
— Нет, — отвечаю я. — Я буду прямо здесь.
Я вытягиваю ноги, пока она прикладывается; теперь она может использовать мою ногу как подушку. Через несколько минут ее дыхание замедлилось, тело расслабилось. Я убираю ее волосы с лица. Она похожа на прежнюю Рейвен.
Она все та же, твержу я себе.
— С ней все в порядке? — тихо спрашивает Эш со своего места у двери.
— Не знаю, — отвечаю я ему.
Постепенно свет исчезает, день уступает ночи. Склад становится темным и холодным. Я скрещиваю руки на груди и стараюсь перестать дрожать. Подходит Эш и обхватывает меня рукой. Я прислоняюсь к нему, признательная за его присутствие и тепло.
— За последнее время ты спасла многих людей, — констатирует он.
— Еще нет, — напоминаю я ему.
— Думаю, что ты сильно скромничаешь.
Я ничего не отвечаю, потому что в данный момент я не чувствую особой гордости и не ощущаю себя спасительницей.
— Сработает ли твой план? — спрашиваю я. — Сможем ли выбраться с помощью этого поезда?
— Я не знаю, Вайолет. Но я не знаю, что еще делать. Как ты сказала, мы не можем оставаться здесь.
Я киваю, и мы сидим молча. Я, наверное, должна поспать, но мой разум никак не может успокоиться. Есть столько вещей, о которых я не хочу думать — о Рейвен в клетке, беременности Лили, Аннабель, безжизненно лежащей на полу моей спальни...