К удивлению, я чувствую крошечный рывок в корнях, малейшую слабость, и я могучим рывком освобождаю одну ногу. Мне кажется, что я могла вывихнуть коленный сустав в этом процессе, но я слишком занята, освобождая свою вторую ногу, чтобы чувствовать боль.
"Отпусти... меня". С другим мучительным рывком, я отрываю другую ногу и бегу через поляну настолько быстро, насколько могу. Я потею и задыхаюсь, когда открываю заднюю дверь дома. На первом этаже нет никого. Я поднимаюсь по лестнице, мои ноги стучат по твердой древесине, сердце колотится прямо в горле.
Эш и Гарнет – возле спальни Рейвен. Гарнет нервно шагает из стороны в сторону. Эш стоит, уставившись на дверь.
Они оба поднимают глаза, когда меня заносит от бега.
— Что происходит? — спрашиваю я.
Из-за двери доносится очередной плач.
— Рейвен! — кричу я, кидаясь вперед.
Всего мгновение, и Эш с Гарнетом удерживают меня, схватив за руки.
— Отпустите меня! — кричу я, борясь против их хватки, но я использовала все свои силы, борясь с корнями.
— Люсьен там, — говорит Эш. — И Сил. Они... они делают все, что могут.
— Я ей нужна. — Я пинаю дверь. — Рейвен, я здесь!
— Ты не можешь войти, — говорит Гарнет. На его рубашке кровь. — Ты не захочешь туда заходить.
Мое лицо мокрое от слез. Я тяжело падаю вперед.
— О, пожалуйста, — прошептала я, — не дайте ей умереть...
Я не знаю, как долго мы ждем в коридоре. Эш и Гарнет отпустили меня в конце концов, хотя Эш твердо сжимает мои плечи одной рукой, а Гарнет неподалеку. Каждый звук разрезает меня. Успокаивающий шепот Люсьена. Слабые крики Рейвен. Затем ничего, кроме тишины
Дверь открывается.
Люсьен стоит в дверном проеме. Я не смотрю на кровь на руках. Я не смотрю на выражение лица.
Я смотрю мимо него и все, что я вижу – тело, лежащее на кровати. Рейвен.
— Вайолет... — Люсьен начинает, но я толкаю его и бегу к ней.
Ее кожа влажная от пота. Ее глаза закрыты, лицо спокойное. Я падаю рядом с ней.
— Рейвен? — шепчу я. — Просыпайся. Давай, сейчас же. — Я осторожно встряхиваю ее, и ее голова качается из стороны в сторону. Слезы размывают мое зрение. — Ты Рейвен Стирлинг, и ты сильнее этого, — говорю я громче, потому что, может быть, она меня не слышит, может быть, если я просто заставлю ее услышать меня, она откроет глаза. — Теперь ты должна проснуться, Рейвен. Ты не можешь... Ты не можешь меня покинуть. — Я зарываюсь лицом в ее плечо. — Пожалуйста, не оставляй меня.
— Она ушла.
Сил стоит у окна.
— У нее выкидыш, — сказала Сил. — Мы не могли...— Она вздыхает. — Ничего нельзя было сделать.
— Спасите ее, — говорю я, вставая и вытирая нос рукавом. — Спасите ее, как вы спасли себя.
— Я не могу, — сказала Сил. — Я не знаю, как. Только она может спасти себя.
— Нет, — говорю я это слово с такой силой, с какой только могу. — Кто-то должен что-то сделать, потому что она НЕ предназначена для этого. Ей предназначено быть в безопасности и счастливой. Ей предназначено постареть, влюбиться и жить. — Так много людей умерло, и я все это переношу, как могу, но не её. Я возвращаюсь к сломанному, окровавленному телу моей лучшей подруги и думаю: «Нет, я знаю, что я отдам свою жизнь, чтобы спасти ее. Я бы сделала все, чтобы она открыла глаза и снова посмотрела на меня».
Если бы кто-нибудь мне помог. Если бы кто-нибудь сказал мне, что делать.
Я опускаюсь на колени возле кровати, кладу голову на ее руку, держа ее ладонь. А потом я чувствую это.
Это как крошечный шорох в глубине моего желудка, как осенние листья, небольшой ветер, блуждающий внутри меня. Оно наполняет меня, кружится в груди, как торнадо, и с ним приходит жар, прекрасный и теплый, естественный жар, как будто во мне небольшое солнце, где раньше было мое сердце. Я смотрю вверх и кладу руки по обе стороны лица Рейвен, и чувствую что-то там, что-то слабое и хрупкое, немного трепещущее, небольшой пульс, и я знаю, что она все еще здесь.
Ощущение перемещается. Оно начинается в моих пальцах, а затем распространяется по моей руке, крошечный легкий трепет, как капли дождя в теплый летний вечер. Моя кожа покалывает, а трясущийся, трепещущий пульс Рейвен становится бесконечно малым. Она ускользает.
Я закрываю глаза.
Белая Роза исчезла.
Я нахожусь в месте, которое одновременно совершенно чуждо и странно знакомо. Я знаю, что я никогда не была здесь раньше, потому что передо мной расстилается океан, а я никогда не видела ничего, кроме фотографий океана. Я чувствую резкий морской запах в воздухе, слышу, как волны расплескиваются подо мной. Я восхищена видом этой огромной красоты серовато-синего цвета.
Я стою на выступающей скале. Нет никаких следов Великой стены, которая окружает этот остров. Деревья тянутся позади меня. Но в центре скалы есть какая-то статуя. Она сделана из красивого сине-серого камня, такого же цвета, как океан, и он скручивается в спирали, как волна, достигающая неба. В нем вырезаны знаки, которые я не могу понять.
Я делаю шаг вперед, и начинается дождь. Большие, жирные капли воды забрызгивают мое лицо и плечи, затем ветер поднимается, а деревья позади меня скручиваются и извиваются, как безумные танцоры, впавшие в ярость. Я думаю, что мне должно быть страшно, но я просто хочу рассмеяться, поэтому я откидываю голову назад и выпускаю первобытный, звериный крик, и ветер кричит вместе со мной, и воздух поднимает мой голос и переносит его на волны, и земля дрожит под моими ногами.
Рейвен стоит по другую сторону каменной статуи, но, похоже, будто я вижу ее через оконное стекло – она слегка размыта. Но она – моя Рейвен, та Рейвен до того момента, когда графиня выкрала ее, замучила и оставила ее умирать. Шелест внутри меня снова поднимается, прыгает и вращается. Его радость – это моя радость, и я вижу это сейчас, я вижу, что подразумевала Сил, что мы все связаны, что это сила, которую нельзя контролировать или манипулировать, потому что она является частью всего.
Да, грохочет земля.
Да, шепчет ветер.
Да, плачет океан.
Я вижу, что Рейвен произносит мое имя, и я бы отдала все, чтобы оказаться рядом с ней, коснуться ее руки и услышать ее смех.
И как только у меня возникла мысль, из неба спускается громадный шум молнии и ударяет по памятнику. Перед тем, как исчезнуть, огонь вспыхивает по его краям прежде, чем исчезнуть, оставляя только слабый запах горения. Рейвен мерцает, как мираж, затем исчезает.
Я открываю рот, чтобы закричать, но шорох наполняет мое горло, и дождь бьется сильнее, и я знаю, что я должна держаться, ждать, быть терпеливой. Поэтому я жду. И я думаю о каждом воспоминании с Рейвен, о каждом смехе, который мы разделяли в Южных Воротах, и о всех приключениях, которые у нас были, о том, как она спасла нас в канализации и спасла Эша на рынке. Я помню, как ее рука была в моей. Я помню ее поцелуй на моей щеке этим утром. Я изливаю всю свою любовь к этой девушке в широко открытое пространство. Я разделяю его каждой клеткой своего существования.
Мир вокруг меня реагирует. Ветер разметал мои волосы по моему лицу, скала трепещет под моими ногами, дождь капает на мою спину, и на секунду кажется, что мое тело исчезло. Я становлюсь землей, дождем и ветром. Я где-то в другом месте, там, где существует моя музыка, место без боли, страха и печали, и я беру все эти чувства и вливаю их в одну мысль.
Рейвен.
И вот она там, прямо передо мной, и ее кожа здоровая и светящаяся, и она улыбается своей старой улыбкой, полной тепла и озорства, и она говорит, не открывая рта.
Ты нашла меня, шепчет она прямо у меня в голове.
Нашла, отвечаю я ей.
Внезапно меня подталкивают, как будто гигантский вакуум отбрасывает меня прочь от скалы, подальше от статуи, и все вокруг вращается, я хватаю руку Рейвен и держусь крепче, чем когда-либо держалась за что-то в своей жизни. И затем я продвигаюсь вперед, я полагаю, в пустоту, не учитывая того, что я чувствую что-то мягкое на своей щеке.