– Что «всё»? – не понимает Толик.
– Ну-у-у, «спасибо» маловато будет, – хитро улыбаюсь я.
– Ссори, завтыкал, исправлюсь. – Он ловко подкатывает к мороженщику, который в такую рань уже выставил ценники на мороженое:
– Дайте мне… – Он смотрит на меня. – Ты какое любишь? Хотя не важно. Дайте банановое.
– С джемом или без? – спрашивает мороженщик.
– С джемом, конечно, – добавляю я.
– Один шарик или два? – Мороженщик смотрит уже на меня, а не на Толика.
– Да всё равно, – отвечает за меня Толя, доставая кошелёк.
– Эй! – Я возмущённо толкаю его локтем. – Что значит «всё равно»? Два, конечно, а ну не жлобись!
– Два, – подтверждает он.
– И джема побольше, – добавляю я. – Люблю сладенькое.
Мы идём по набережной. Толя немного спешит, ему на работу, но я и не держу его, это он сам вызвался меня провожать. Хотя не надо было, я бы и сама дошла, правда, без мороженки. Мне нужно иногда самой гулять, чтобы в мыслях своих разобраться.
– Спасибо, – говорю я, – мороженка вкусная. Откуда ты знал, что я люблю банановое?
«И зачем я спрашиваю? Я же знаю, что он мысли читает».
– Просто угадал, – отвечает он. – Ты её честно заслужила. – Самодовольный павлин, смог-таки меня завалить! Ну-ну, посмотрим, что будет дальше!
– Если таким темпом пойдёт, то я растолстею на этих мороженых, и мне худеть придётся.
– Кстати, я знаю отличный способ.
– Покажешь?
– Вечером.
– М-м-м! – Я томно закрываю глазки. – Я уже дождаться не могу этого вечера.
– Осторожно, сейчас капнет, – говорит он. Но я вовремя перехватываю капельку губами и всасываю растаявшее мороженое.
– Не волнуйся, у меня больше не капнет. – Мне так смешно становится! Мы идём и смеёмся, пока я доедаю мороженое.
У Толика опять играет телефон, он при мне не берёт трубку, хотя я понимаю, кто звонит.
– Ну, – говорю, – иди уже к своим, я сама дойду до дома.
– А если тебя украдут? – сдвигает брови Толик.
– Не бойся, не украдут. – Я доедаю мороженое, а он нежно прижимает меня к себе и целует в губы.
– До вечера, – говорит Толик.
– До вечера, – шепчу я ему вслед. Жду, пока он скроется из виду, и иду по утренней набережной прямиком к себе домой.
========== Глава 17 ==========
Заваливаюсь в квартиру, счастливая-счастливая, и сразу же иду в ванную.
Открывается дверь, и на меня смотрит улыбающаяся Вика в ночнушке:
– Ну что? – сияет от счастья она.
– Ничо, – давлюсь я от улыбки.
– Ага! – говорит. – По твоей довольной роже всё видно. На пляж пойдёшь?
– Не-а, – отвечаю я. – Я собираюсь сегодня весь день откисать в ванне, мне же ещё нужно педикюр обновить, ножки пемзочкой обработать и кремами всякими пяточки намазать, а то они огрубели. Потом ещё полдня краситься.
Голос Сашки из кухни:
– Юлька, как всегда, в своём репертуаре, ей лишь бы краситься.
Вика подходит ко мне и садится на край ванной:
– А может, и мне педикюр обновишь? Может, я тоже никуда не пойду? – Она игриво проводит рукой по воде.
– А вот ты пойдёшь! – Голос Сашки из кухни.
– Ладно, – вздыхает Вика и смотрит на меня. – Отдыхай, Юлечка. – И выходит из ванной, а я погружаюсь с головой под воду.
Я откисаю всё утро. Как же давно я не валялась в ванне! Уже даже отвыкла от этого прекрасного чувства. А как я любила раньше в ней поваляться, даже просто погреться зимой! Лежать и наслаждаться тёплой водой всем своим уставшим телом. А почему, собственно уставшим? Я же нигде не уставала, нигде не работала, только училась, и всё равно часами валялась в ванне. А что я там ещё делала? Дрочила. Любила я себя потрогать, помять «лепесточки», полазить туда пальчиком. Любила, но не люблю больше. Не хочется дрочить. А чем ещё в ванной заниматься? В кораблики поиграть или в резиновые уточки? Наверное, я заболела. Что с моим либидо, что с легковозбудимостью?
Скучно; достаю пемзочку и начинаю тереть пяточки, ноготочки, трогаю свои ножки, мну их, шевелю пальчиками. Возбуждаюсь, но мне не хочется у себя сосать. Тем более мне уже есть у кого сосать. Улыбаюсь когда думаю о Толике.
Интересно, а куда он там помещается? Беру зеркальце, открываю ротик и смотрю на своё горлышко в отражении. Где там член поместится, как он находит место? Вспоминаю утренний отсос и опять хочу его. Хочу делать ему приятно, удовольствие доставлять. Толенька, мой Толенька! Думаю о нём, и так радостно на душе. Мне было больно, противно и неприятно, нечем дышать, а теперь я счастлива. Отчего? Что случилось-то такого? Ну, кончил он, а радостно почему-то мне, как будто все мои эрогенные зоны во рту.
Открывается дверь, и заглядывает Сашка.
– Ой, прости, забыл, что там ты. – Он прикрывает лицо рукой.
– Да заходи. – Прячусь под воду, прикрываюсь шторкой.
– Дождусь, пока ты выйдешь. – Он закрывает дверь. – У тебя же теперь есть парень.
«Парень» звучит, как музыка. И почему же мне сейчас так хорошо? Чем я это заслужила? Вела себя хорошо, наверное. Спасибо, Боже, спасибо, Дед Мороз и Санта Клаус!
Вылезаю из ванны. Спускаю воду и насухо вытираюсь махровым полотенечком. А после достаю все крема и начинаю мазаться. Для корней волос, для самих волос, для них там какая-то маска, ну, чтобы выглядели здоровыми (а типа, так они больные… и зачем весь этот бред?). Для лица, для кожи под глазами; смазываю губы гигиеничкой (у меня отличная гигиеничка, иногда после неё даже губы красить не надо, они и так выглядят мокрыми, как будто я только что сосала). Опять вспоминаю его член и мечтательно закрываю глаза.
Нежно наношу крем под глазами. Крем для тела… ну не для всего тела… скажем так, для большей его части. Шея, плечи, руки, грудь, сосочки я мажу интимным кремом, у меня и такой есть. Дверь не закрываю, мне в кайф не закрываться: а вдруг кто откроет и увидит меня голенькой? Всё-таки я извращенка, эксгибициониста, нудистка. Мечтаю о нудистском пляже, хочу лежать на песке обнажённой, и пускай все, кто проходит мимо, на меня пялятся. Боже, как же это круто! Крем для ног, крем для рук, крем для интимных мест. Щиколотки и стопы тоже намазываю кремом.
Ножки гладенькие, пяточки гладенькие, ноготочки подкрасить можно. Я с собой взяла два цвета, накрашу белым, обожаю, когда они белые, нет красивее цвета для женских ножек, чем белый. Девочкам вообще идёт белое, не зря невеста вся в белом. Думаю о невестах, представляю себя невестой. Интересно, кто-то же возьмёт меня замуж? Кому я нужна, такая непутевая? Хотя, если кому-то и нужна, то только за внешность, за ножки и за мордашку, ну, ещё волосы мои многим нравятся.
Выхожу из ванной, надеваю свежие трусики и без лифчика заваливаюсь на кровать. Укрываюсь одеялком и закутываюсь, мне хорошо-хорошо, тело-тепло. Я в домике.
– На пляж не идёшь? – заходит в комнату Сашка.
– Не заметила, как ты вошёл, – прикрываюсь я.
Он садится рядом и влюблённо смотрит на меня.
– Ты так повзрослела за эти дни! – говорит он, а я поверить не могу что он мой бывший, он мне как брат, как старший брат, которым я всю жизнь гордилась.
– Спасибо, папочка! – отвечаю я.
– Толик нормальный пацан, мне показалось, что он по-настоящему тебя любит.
– Мне тоже так показалось, – отвечаю ему.
– Что-то не так? – вопросительно смотрит на меня Сашка.
– Да нет, – говорю я, – всё так. Просто мне кажется, он такой ветреный…
Сашка не даёт мне закончить мысль.
– Не думай об этом, всё будет хорошо.
– А если не будет? – качаю головой. – Если он изменит мне? Я не хочу больше так страдать! Не хочу!
– Никто не хочет. – Он гладит он меня по ножке.
Я приподнимаюсь на лопатках и смотрю ему прямо в глаза:
– А я и не буду. Я напьюсь и тем же вечером найду себе кого-то другого.
– Ну, ты это запросто, – отвечает Сашка.
– Но я так не хочу опять разочаровываться… так не хочу, – качаю головой.