– Ты кончила? – спрашивает он.
«Соврать или сказать правду? Соврать или правду?»
– Да. – И, немного подумав, добавляю: – Нет. – И, ещё немного подумав: – Догадайся.
– Да я уже всё понял. – Он опускает он глаза. – Ты только с девочками кончаешь.
– Прости, Толенька, – немного смущаюсь я. – Надеюсь, ты не в обиде?
Он смотрит мне прямо в глаза и улыбается.
– Да как я в обиде могу быть-то? – Целует меня в губы, в сосочки и в грудь. – Я люблю тебя больше всего на свете. Для меня счастье – это просто к тебе прикасаться.
– Правда? – улыбаюсь я, у меня немного слипается левый глаз – такое иногда бывает от избытка чувств.
– Кончено, правда. – Врёт, наверное.
– Я тоже тебя люблю, – шепчу в ответ – Ты, куда, кстати, кончил? Не в меня?
– Догадайся, – ухмыляется он.
========== Глава 29 ==========
– Вот же гад! – улыбаюсь ему.
– Да не в тебя, не в тебя! Испугалась она! – Толик закатывает глаза.
– Что-о-о?! Это я испугалась?! Да я же сама тебе это предлагала, меня таким не запугать. – Я уже путаюсь в показаниях.
– Ну да, на пике возбуждения ты иногда такую пургу несёшь! – смеётся Толик.
– Я знаю, – шепчу в ответ, – Просто всегда хотелось попробовать, как это, когда кончат внутрь.
– Попробуешь ещё? – улыбается он. – Правда, потом придётся ходить девять месяцев беременной. Дальше – роды, а это больно. А потом восстанавливаться ещё, кормить грудью. Грудью кормить тоже больно, на первом этапе.
– Стой, стой, стой, стой! Я не поняла: а грудью-то кормить, почему больно?
– Не знаю, мне Танюха рассказывала. Говорила у неё соски кровили первые дни.
Меня аж передёргивает от таких подробностей.
– Ну-у-у, и что ещё она рассказывала? – А мне реально интересно, мамка-то мне ничего особо не говорила. Ну, родила, ну, вырастила, ничего особенного, у всех так. Хотя, с другой стороны, странно такое дочке рассказывать.
– Говорила восстанавливаться потом тяжко, долго и мучительно, первые дни не ходишь, первый месяц – постоянные боли, три месяца – постоянный страх за ребёнка, он же головку ещё не держит.
А я при упоминании о детской головке аж расплываюсь в улыбочке. Господи, как приятно в груди!
– Э-э-эй, ты чего? – толкает меня в плечо Толик.
– Да ничего, – отмахиваюсь я.
– Вижу, что ничего. Размечталась она!
– Ну и что, что размечталась? Помечтать уже нельзя?
– Ты что, рожать собралась? – Он сдвигает брови.
– Да не знаю я… а тебя что, пугает такая перспектива?
– Меня? Да ни в жизнь! – ухмыляется Толя. – Не мне же рожать!
– А-а-а, ну да, – усмехаюсь я. – Но ты же меня не бросишь? – Заглядываю ему в глаза, типа, хочу услышать правду.
– Посмотрим на твоё поведение.
– Поведение? – переспрашиваю. – А какое, по-твоему, у меня должно быть поведение, если мне постоянно будет больно, если меня постоянно будет тошнить, ноги отекать и голова болеть? Сексом, опять же, заниматься нельзя.
– Но это если доктор запретит.
– Ну да, – улыбаюсь, – если запретит.
Господи, о чём мы говорим?! О родах. Мы знакомы пару недель, встречаемся пару дней. Мы бы ещё имена детям начали выбирать!
Толя ложится на песок рядом со мной и закидывает руки за голову.
– Ты это серьёзно? – спрашивает он.
– О чём ты?
– Да обо всём, обо всём, о чём ты наговорила: о беременности, о родах, о детях. Ты серьёзно хочешь детей?
– Ну да, я же девочка, это естественно, куда ж без этого, – пожимаю плечами я.
– А как же учёба, как же карьера? Ты вообще-то работать собираешься?
– Ага, – говорю я. – В салоне красоты. – И смеюсь. Мне сейчас так хочется смеяться, мне так хорошо!
«А что если я и вправду беременна?» Мечтательно закрываю глаза.
– А-а-а, ну да, в салоне красоты. У тебя настоящий талант.
– Спасибо.
– Нет, реально, ты отлично красишься. Раньше я считал, что девушки просто тратят время впустую, но то, что делаешь ты – это настоящий шедевр. Других красить, наверное, легче, чем себя?
– Конечно, – вскидываю брови я.
Толя смотрит на меня несколько секунд и целует, а рукой он гладит меня по животику; мне так приятно. Обожаю, когда он нежно касается моего животика.
– С тобой так легко! – говорит Толик. – Ни истерик, ни скандалов, ни качания прав, ни выяснения отношений, – смеётся он.
– Не люблю скандалов, – улыбаюсь я.
– Я тоже. – Он целует меня в носик.
– Так ты меня не бросишь? – смотрю на него в упор. Неужели я думаю, что после стольких расспросов он наконец-то скажет правду?
– Дурёха ты! – смеётся он. – Где я ещё такую дурочку найду?
– Ну-у-у, я не дурочка, – обижаюсь я.
– Что это было? Неужели обиженка! – вскидывает бровь Толик. – Отсюда недалеко и до скандала.
– Ха-ха-ха, – смеюсь я. – С тобой так весело! Может, нам и впрямь скандал замутить?
– Не надо, – качает он головой.
– Точно?
– Точно-точно, точнее некуда. – Опять целует меня в лоб. Он мне уже весь лобик зацеловал, там скоро живого места не останется от его поцелуев.
– Чего ты меня в лоб целуешь? Чем тебе мои губы не нравятся? – надуваю я губки.
– Ничем. – Он целует меня в губки и смеётся. – Я не это хотел сказать.
– Да я и так поняла, – строю из себя обиженку.
– Да ну-у-у, мне просто твой лобик больше нравится. Опять не то сказал! Короче, ты нравишься мне вся – от кончиков волос до пальчиков на ногах. – Сжимает мою ножку. – Особенно пальчики.
И мы с ним начинаем целоваться, а он даже лапает меня за попочку.
«Неужели и в третий раз будет? – Нежно касаюсь его паха. – Ан нет показалось».
«Третьего раза не бывает», – подсказывает мне внутренний голос.
«В жизни бывает всё», – отвечаю ему.
Толик отряхивается от песка и смотрит на гидроскутер.
– Покатаемся ещё? – предлагает он.
А я думала, он мне опять потрахаться предложит. Размечталась она! Мужики такие невыносливые! Это с Викулей можно было много часов подряд заниматься сексом. Вспоминаю её тело. Как же я по ней соскучилась, как же мне не хватает женской ласки: ножек, сисечек, «кисули», «лепесточков»!
Сжимаю пальчики на ногах и прижимаю их друг к другу. Опять я возбуждаюсь.
– Юль, ты о чём сейчас думаешь? – шепчет мне на ушко Толик.
Открываю глазки и смотрю на него:
– А ты не обидишься, если я скажу?
– А ты попробуй. – Он откидывается на спину и смотрит в небо.
– Я думаю о девушках.
– О ком-то конкретном? – Такой серьёзный вопрос! Думала, он ревновать будет: как-никак мы сейчас вдвоём, а я о ком-то другом мечтаю.
– Ну-у-у, учитывая, что секс у меня был только с одной девушкой, то да, о ком-то конкретном.
– О Вике? – спрашивает он. – Любишь её?
– Ага, – смущённо смотрю на него и чуть не плачу. – Прости.
– Тебе не за что извиняться. – Толя поворачивается ко мне и смотрит мне прямо в глаза, обнимает меня за затылок и целует в губы. Меня пьянит вкус его поцелуев, наверное, потому, что я в эту секунду думаю о ней.
– Я люблю тебя такой, какая ты есть, – шепчет он мне. – И никогда не разлюблю.
– А как же моя любовь к девочкам? Ты не считаешь это изменой… – Он не даёт мне договорит и начинает смеяться.
– Считаю ли я это изменой? Ты реально об этом паришься… нет, ты серьёзно только о том и думала, как бы мои чувства не оскорбить.
– Ага, – киваю я. – Больше всего на свете я не хочу причинять боль тем, кого люблю, и тем, кто меня любит. Вот такая вот я.
– Нет, Юлечка, нет, я не против, если ты будешь иногда встречаться с девочками, если тебе это так нужно. – А у меня на душе прямо праздник какой-то!
– Иногда? – переспрашиваю я.
– Когда захочешь. – И тут он делается строгим. – Только парней это не касается.