– Нет, – строго отвечает Толик. – Я обещал передать её друзьям из рук в руки в целости и сохранности.
«И не беременную» вспоминаю указание Вики (или я это сама придумала, уже не помню).
– Поехали, – повторяет Толя и у меня в ушах опять этот гул. Видимо праздник в моей голове продолжается, хотя я уже зеваю. – Вон ты еле на ногах стоишь.
«Я требую продолжения банкета», хочется мне сказать, но я согласна с Толиком. Я перетусовалась. Пора возвращаться домой, в свою уютненькую квартирку к мамочке и начинать готовиться к институту.
– Кстати, а какое сегодня число? – Зачем-то спрашиваю я.
– Не знаю, – качает головой Татьяна. – Середина июня.
– Спасибо, – отвечаю. «Так ещё ж всё лето впереди. А я уже скучаю по институту, по лекционкам, по холодам, по осени и по зиме. Переотдыхала я в этом году на море это однозначно. Хочется назад, хочется поскорее в холод.
– Пока, – целую в щёчку Танюху и Артёма и запрыгиваю в Толину газельку. Она уже такой родной и привычной для меня стала. Другой машины и не надо, только бы в ней был кондиционер, коробка автомат и вай-фай с зарядкой. А так – идеал.
Пока Толя прощается со своим друзьями, я натягиваю трусики, давно я их не надевала. А следом юбочку и футболку, которая пролежала здесь всё время ни разу не ношенная.
Так не привычно снова носить одежду. Похоже, я с радостью бы навсегда осталась нудисткой. Значит это моё. Но нет, не сейчас, быть может, в следующей жизни, в этой жизни я слишком стеснительная.
– Поехали, – машет на прощанье своим друзья Толик и садится за руль. Взвывает мотор и газелька тихо срывается с места и катится по грунтовой дороге. Я зеваю, и у меня от этого слезятся глазки.
– Спи Юлечка, – шепчет мне Толик.
– Нет, – это от яркого солнышка, смотрю на горизонт, как оно катится к закату, а мы едем в его сторону.
«Уезжаем в закат», думаю я. А на душе так тихо и так спокойно. Ещё и по радио играет старая ностальгическая мелодия: «Гудбай Америка» не помню, кто поёт, но качество как на старом кассетнике.
– Вернёмся сюда в следующем году? – Жмурится от солнца Толик.
– Угу, – киваю я. Хотя понятия не имею, где я буду в следующем году, и что я буду делать.
– А ты не думала о жизни, – вдруг тянет его порассуждать. – Кем ты хочешь стать?
– Нет, не думала, – и зачем я вру, я же тысячи раз об этом думала.
– Врёшь, – как обычно читает он мои мысли.
– Конечно вру, думала, – улыбаюсь я.
– Ну-у-у!
– Что ну?
– Ну-у-у, рассказывай. Мне же интересно, что у тебя в голове.
– А ты не будешь смеяться? Ты же понимаешь это просто мечты.
– Нет, не буду, обещаю. Выслушаю и слова не скажу, – качает он головой.
– Я всегда мечтала стать мамой, мечтала о семье и о детках, минимум о троих, а там как Бог даст.
– Даже когда ты была лесбиянкой?
– Даже когда я была лесбиянкой… – повторяю за ним и поправляюсь. – Да что я такое говорю, я и сейчас немножко лесби, – улыбаюсь ему.
– А от кого ты собиралась детей заводить, когда была «розовой».
– Ой, да это не проблема… главное я всегда мечтала быть мамочкой и заниматься детками, даже подумывала о работе в детском садике или младшей школе. Но на такое я пока не готова.
– А кем ты собираешься работать?
– Тут два варианта: или по специальности пойду, – говорю. – Или в маникюрный салон, мне там всегда рады.
– Будешь маникюр, педикюр делать… – говорит Толик.
– Ага, мейк, волосы могу покрасить, мне всегда нравилось создавать красоту своим руками. Я с двух лет красилась.
– Да ладно, – не верит он.
– Брала у мамки косметику и разрисовывалась перед зеркалом, я всегда мечтала быть красивой.
– Хоть эта твоя мечта исполнилась, – берёт он меня за руку.
– Спасибо, – шепчу я.
Солнце касается горизонта и становится тихо-тихо, и только ветер колышет ночной ковыль. Мне кажется, я видела это во сне. Тишину нарушает лишь одинокий рингтон моего мобильника. Сообщение. Интересно от кого оно? Лениво беру телефончик и прищуриваюсь. Вика прислала что-то по вайберу. Открываю и смотрю – фотография.
Присматриваюсь и не могу понять что это. Какой-то градусник лежит на столике, а на нём вместо цифр белые и серые полоски. Несколько секунд я туплю как обычно, а после до меня допирает.
– Толенька! – радостно кричу я и кидаюсь к нему целоваться. Обнимаю его, глажу по волосам, нарадоваться не могу.
– Что, ну что там случилось такого? В супермаркете скидки? – Он чуть не уводит машину в кювет от неожиданности. Но мне не до него сейчас. Я хватаю телефон и набираю Викулю.
Звонок, второй и, наконец, она берту трубку:
– А-а-а! А-а-а! – кричим мы вместе.
– Поздравляю! – Ору я как полоумная.
– Я люблю тебя, Юлечка! – Орёт Викуля в ответ. – Целую тебя и… Толя там рядом?
– Ага.
– И Толика, и всех, всех, всех на свете.
– Ты кому уже сообщила? – Не могу нарадоваться я.
– Только тебе и Сашке, – радуется Вика. – Два месяца, два месяца… если от последних месячных считать.
А у меня прямо сердце радуется, я предать не могу своих эмоций. Они уже зашкаливают. Но я молчу, боюсь хоть звуком перебить её, боюсь не услышать хоть что-то из того что она мне сейчас скажет.
– Что там? Что там случилось? – Немного испуганно реагирует Толя.
– Т-ч-ч-ч, – прикладываю указательный пальчик к губам, прошу его быть потише, а Вика продолжает:
– Меня стошнило, ещё боли в боку начались, и я попросила Сашку тест купить. Он отнекивался, морозился долго, но потом я его всё-таки выперла в аптеку сходить. А сама сижу дома как на иголках. Приходит он, приносит тест. Я пописяла куда надо и он сразу всё показал. А второй ещё и срок указал – 2 месяца, это два месяца! Это значит, – задумывается она. – Январь следующего года.
– Поздравляю! Поздравляю! – во всё горло кричу я. А Толик забился в угол и машины и ведёт от греха подальше. Смотрю на него. Неужели ещё не догадался. Ладно, так и быть, скажу ему.
– Вика беременна, – выпаливаю и продолжаю Викулю слушать.
– Ура-а-а, – как-то вяленько и через-чур наигранно реагирует Толик. Непонятная какая-то реакция. Хотя чего ему радоваться, он же её пару дней всего знает, и, конечно же, он не любит её так, как я.
– А Сашка что? – расспрашиваю я, мне всё интересно из первых уст узнать.
– Сидит тут в шоке, глаза навыкате, готовится к отцовству будущий папаша.
– Люблю тебя Викуленька, – шепчу ей. – Господи, как же я за тебя счастлива.
– И я люблю тебя Юлечка. Вы там скоро? Это надо отпраздновать, – говорит она.
– Уже едем, – смотрю на Толика. – Только это… тебе же теперь нельзя ни пить, ни кальян.
– Я знаю, я же последний месяц и так не пила. Видать, что-то чувствовала.
«Да об этом же только ленивый не говорил».
– А мамке сказала, а папке, а… – кому ещё? Кого я ещё из её окружения знаю?
– Пока не говорила, не хочу заранее их шокировать. Мамка обрадуется, что скоро станет бабушкой. Сашка тоже счастлив, наверное, я надеюсь. Судя по всему, он ещё не понял что случилось. Да я и сама пока не поняла.
– Дай ему трубочку… – говорю, но сразу передумываю. – Хотя нет, не надо. Поздравь его от моего имени. А я вечером я сама его поздравлю.
– Целую тебя, Юлечка.
– Цёмки-цёмки, – кладу трубочку и смотрю на Толика. Бросаюсь ему на шею и жадно начинаю целовать, буквально вешаюсь на него. У меня учащается дыхание, я хочу его прямо здесь и прямо сейчас.
– Может, всё-таки до дома доедем, – нерешительно предлагает Толик.
– Да забей ты, просто я счастлива, я так счастлива, – у меня даже слёзы на глазах.
Толя пожимает плечами и улыбается. Он берёт меня за руку и вжимает педаль газа до упора. И мы на полной скорости несёмся в закат посреди бескрайних лавандовых полей, оставляя за собой облако глиняной пыли.