Я уже сама запуталась в том, кому и что кажется, но Сеня меня, на удивление, понял.
— Это я знаю. Мама так говорит: берешь ты в руки яблоко, а оно мелкое и некрасивое. Но вкусное. Хотя на вид было не очень.
— Вот видишь, мама все правильно говорит.
Я порадовалась, что мне не придется вести философские беседы о важности супружеской верности с человеком пяти лет от роду.
К нам направлялась Марина. Она захлопнула ворота перед водителем, тот плюнул под ноги, сел за руль и укатил.
— О чем болтаете? — Марина обняла сына за плечи и, как мне показалось, сдавила плечо Сени крепче, чем следовало бы.
— Арсений показывал мне свои машинки. Очень красивые.
Задавать Марине вопросы про водителя только что отъехавшего фургона и уж тем более выяснять истинное местоположение Михаила я не стала. И так было понятно, что ничего она не расскажет.
Я кивнула Марине, подмигнула Сене и, как и планировала, покинула территорию базы. Мне казалось очень важным не обмануть себя, не разрушить собственные планы, и прогуляться до Катуни.
Наверное, этот поход был так важен для меня, потому что я хотела увериться, что хоть что-то мне под силу контролировать в этом странном месте.
Забегая вперед, скажу, что я ошибалась. Ничего я не могла контролировать.
Я бодро дошагала до кафе «У дороги» и, следуя Марининым указаниям, повернула налево. По относительно хорошей (по крайней мере, асфальтированной) дороге я вышла к спуску, ведущему к реке. Чуть дальше действительно находился мост. Подвесной. Взглянув на этот мост, я внутренне содрогнулась.
Мост не выглядел надежным. Точнее, было вообще сложно представить смельчака, отважившегося ступить на конструкцию, которую не такой уж сильный ветер раскачивал словно детские качели. Жалкое подобие ограждений у моста, конечно, были. Но очевидно ничего не стоило свалиться в реку прямо через эти так называемые ограждения, если у тебя, к примеру, закружится голова.
А река внизу бурлила. Она торопливо несла свои воды и без труда прихватила бы еще и зазевавшегося путешественника через мост.
Засмотревшись на Катунь, я прошла где-то половину спуска и замерла.
На берегу, спиной ко мне, сидела женщина.
Глава 10
Досадуя на то, что в этом, как твердили все вокруг, безлюдном месте постоянно встречаются какие-то люди, я потихоньку отступала. Правда, в женщине, сидевшей передо мной, не было ничего пугающего, в отличие от прочих обитателей здешних мест. А уходила я потому, что хотела исследовать берег в одиночку. А не под чьим-то любопытным взглядом.
В облике женщины на берегу был какой-то диссонанс, который я не могла конкретно сформулировать. Женщина сидела прямо. Очень прямо. Ровная спина, расправленные плечи. Так обычно сидят молодые женщины, и я подсознательно оценила очередную незнакомку как девушку не старше тридцати.
Но одета эта дама с идеальной осанкой была просто-таки незнамо во что. Можно было подумать, что свой прикид она отыскала на помойке: бурое (возможно, бывшее когда-то зеленым) платье было уляпано пятнами засохшей грязи. Не говоря уж о том, что мятое платьюшко было дырявым, словно сито. У меня отличное зрение, и я рассмотрела две больших дырки на плечах, а мелкие дырочки на спине вообще не поддавались счету.
Но даже платье не смутило меня так, как волосы сидящей прямо на земле женщины. У нее была целая копна волос, спадавших до пояса, но выглядело это богатство так, словно его владелица в принципе не знала, что такое расческа. Колтуны в волосах были видны невооруженным глазом, а мыла ли женщина голову хотя бы изредка — тоже был большой вопрос. Может, в окрестностях не принято следить за гигиеной? Бэлла в грязном платье вон тоже не утруждала себя мыслями о чистоте.
Понятно, что желания познакомиться с дамой, отдыхающей на на берегу реки, у меня не возникло. Я старалась отходить бесшумно, и у меня почти получилось. Но что-то пошло не так, и меня услышали. Или учуяли.
Я была уверена, что не издала ни единого звука, но когда я добралась уже почти до вершины спуска, женщина дернула немытой головой и повернулась так, что мне стал виден ее профиль. Мне показалось, что она принюхивается.
Почему-то в голове пронеслась присказка из русских народных сказок: «Чую-чую русским духом пахнет!».
Женщина повернулась целиком, и я крепко стиснула зубы, чтобы не издать что-то вроде возгласа удивления. Теперь, когда лицо неухоженной дамочки было хорошо видно, ее возраст стал для меня еще большей загадкой. У женщины были ярко-зеленые глаза и пухлые алые губы, намекавшие на то, что их хозяйка чрезвычайно молода. Но кожа…
Никто и никогда не смог бы назвать эту даму красивой или хотя бы симпатичной. Во-первых она была очень бледной, я бы сказала — зеленой. Во вторых, все лицо женщины исполосовали такие глубокие морщины, словно ей уже перевалило за восемьдесят.
Уставившись на меня, как на некий диковинный экспонат, женщина молчала. Я подумала, что если сейчас без лишних слов развернусь и удеру — это будет совсем уж некрасиво. Наверняка женщина знает про особенности своей внешности и расстроится, решив, что ее вид вызвал у меня отвращение.
А мне никогда не нравилось становиться причиной страданий других людей.
— Здравствуйте, — сказала я. — Прекрасная погода, не правда ли?
Женщина не удостоила меня ответным приветствием. Она задрала голову к небу, будто желая убедиться в том, что погода действительно ничего так.
Удерживая на лице доброжелательное выражение, внутренне я передернулась. Хотя женщина не выглядела слишком худой — она скорее была среднего телосложения — ее зеленоватое лицо напоминало череп, кое-как обтянутый кожей.
— Так себе погодка. Дождь нужен. Болотам без дождя никак.
Мне понадобилось приложить максимальные усилия, чтобы мои эмоции не выдала гримаса отвращения. Голос у моей собеседницы был прегадкий — похожими голосами в мультфильмах озвучивают лягушек. В связи с этим озабоченность женщины болотом казалась то ли плохой шуткой, то ли еще более плохой реальностью.
— Что ж, приятного отдыха, — я сделала еще один шаг и оказалась в безопасности, на самой верхушке спуска. — Мне пора. Спешу.
— Куда торопишься? — проявила женщина неожиданную заинтересованность. — В Агарт неужто?
— А что?
Я не планировала втягиваться в диалог, но моя новая знакомая спросила про Агарт с такой интонацией, как будто я, по меньшей мере, рассчитывала в одиночку покорить Эверест.
Что же там за Агарт такой загадочный?
— Да ничего, — хмыкнула женщина все с теми же квакающими интонациями. — Коль высоты не боишься — так добро пожаловать. Только через мостик пройти, — она кивнула в сторону стонущего под порывами ветра моста, — это не для слабаков.
И, словно резко потеряв интерес к нашему диалогу, дама в дырявом платье повернулась к реке и замерла в прежней позе.
Но на меня нашла строптивость. Со мной такое бывает — веду себя как ребенок, которого легко можно взять на слабо.
— А как там вообще, в Агарте? — с вызовом спросила я. — Продуктов можно купить?
— Можно, — коротко квакнула дама, не оборачиваясь. — Только много ль ты унесешь своими слабыми ручками?
Ну много не много, а сколько-то унесу, решила я. Меня так раззадорила уверенность незнакомой женщины в том, что я не смогу ни мост перейти, ни продуктов себе раздобыть, что я быстрым шагом устремилась к мосту, не разрешив себе подумать о разумности подобного поступка.
Я чувствовала спиной, как зеленолицая провожает меня насмешливым взглядом.
На мост я ступила без малейшего страха. Его убил адреналин в крови, и это было для меня чем-то новеньким. С детства я боюсь высоты — да что там боюсь, впадаю в панику, если просто смотрю вниз с балкона — и никто и никогда не смог меня убедить прокатиться хотя бы на самой низенькой карусели. Тут даже намеки на то, что я слабачка, не помогали.