А тут — такая отважность. На трухлявом мосту, под которым течет своенравная горная река. Очень вовремя.
Плавала я, правда, хорошо, но сомневалась, что в случае чего мне это поможет.
Я шагнула на стонущий мост и прошла шагов пять. За это короткое время пыл мой поугас. Доски, из которых, собственно, и состоял мост, выглядели совсем уж ненадежными. Испытывая острое желание спастись от очень реальной перспективы утонуть в Катуни, я вспомнила о том, что за мной наблюдают. И, несомненно, ждут моего позорного бегства.
Ветер утих. Я глубоко вдохнула и сделала еще несколько шагов. Коленки противно дрожали, ноги от напряжения стали как чугунные — каждая словно весила килограммов сто. Но я помнила, помнила, что проявления моей слабости ждет надменная местная жительница.
Наверное, ей хотелось поторопить события, потому что с берега, оставшегося по правую руку от меня, раздался квакающий голос:
— Смотри, девка, в реку не свались! Да домой поспешай, как управишься. А то мало ли…
Мне показалось, что женщина-квакушка как-то совсем по-детски хихикнула. Я чуть повернула голову, чтобы со всем возможным хладнокровием попросить обо мне не беспокоиться.
Но женщины на берегу уже не было. Секунду назад она ехидно хихикала — и в одно мгновение исчезла.
Рефлекторно я попыталась оглядеться, чтобы определить, куда она пошла. Ну не сквозь землю же человек провалился!
Но мне тут же пришлось пожалеть о своем решении. Мост заплясал подо мной в неистовом гопаке, и я присела на корточки, разведя руки в стороны, чтобы удержать баланс. За гнилые поручни я держаться не собиралась, даже в своем взвинченном состоянии я понимала, что это может стать фатальной ошибкой.
Возможно, моя новая знакомая уже ушла. Даже скорее всего. Можно было поступить разумно и повернуть назад.
Можно было бы. Но делать этого я не стала.
Меня распалил уже внутренний азарт. Признаться, я всю жизнь была осторожной, иногда даже боязливой. Мои друзья-приятели ходили в походы, прыгали с парашютами и сплавлялись по рекам, но сама я никогда не участвовала в подобных экстремальных развлечениях.
— Все это очень опасно, — твердила я и друзьям, и себе.
А там, на ненадежном мосту, я решила — пусть будет опасно. И даже очень хорошо. Зря я что ли забралась так далеко от Москвы, да еще пережила неприятные встречи с совсем неприятными людьми? Не говоря уж про жутковатую прошедшую ночь, когда я увидела мать и дитя, спящих мертвым сном…
Теперь, после всего, можно перестать быть такой трусихой.
Хорошо, что мама всего этого не видит, подумала я, и пошла. По моим примерным расчетам, до середины моста осталось сделать пару шагов.
Я сделала эти два шага и остановилась, чтобы отдышаться. Ноги тряслись, но пришло чувство уверенности. Уверенности, что я справлюсь и перейду через эту развалину, по недоразумению именуемую мостом.
И тут тишину моего одинокого путешествия нарушил громкий, казавшийся совершенно неуместным, звук.
В глубоком кармане моей толстовки телефон разрывался сотнями доставленных сообщений.
Посередине моста, над горной рекой, включился интернет.
Глава 11
Шаткий мост, бурная река, исчезнувшая женщина — все это в одну секунду стало неважным. Я вцепилась в телефон, как будто от него зависела моя жизнь, и открыла мессенджер.
Количество сообщений от жениха-нежениха Саши перевалило за сотню. Их я открывать не стала. Двадцать писем накатала Лара. Наверное, ей не терпелось узнать о моих впечатлениях от отдыха. Лару я тоже проигнорировала.
Последнее, самое верхнее, сообщение заставило меня держать телефон еще крепче.
Сообщение было коротким, всего пара предложений. «С тобой все нормально? Так тяжело на душе, как будто с тобой что-то случилось».
Отправлено пятнадцать минут назад. Как раз когда я повстречала женщину на берегу.
Отправлено мамой. Первое послание за полгода.
Я зажмурилась крепко-крепко, чтобы не дать пролиться набежавшим слезам. В ответном сообщении я тоже была лаконичной: «У меня все хорошо». Не дожидаясь, пока у сообщения появится статус «доставлено», я сунула телефон в карман, и почти побежала по мосту.
Страха больше не было. Совсем.
Оставив мост-аномалию с работающим интернетом позади, я остановилась, чтобы проверить телефон. Дисплей показывал одну полосочку для обычной связи. И никакого интернета.
Передо мной встал выбор — еще раз перейти через мост и вернуться в свой домик в «Белых ночах» или пройтись до Агарта. Я вспомнила, как Марина говорила, что от моста до села ведет дорожка, по которой нужно идти, никуда не сворачивая, и в итоге выйдешь куда нужно. Вот и все, очень просто.
Одолев мост, я чувствовала себя очень смелой. Видимо, поэтому я решила дойти до Агарта пешком, хотя совсем недавно считала, что это небезопасно.
Или свою роль в моем решении сыграло сообщение от мамы. Конечно, она не могла меня видеть. Но мне все еще — как будто мне по-прежнему было четырнадцать — казалось важным доказать маме, что я уже взрослая и самостоятельная.
Я шла по дорожке, а за спиной шумела Катунь. Звуки реки бодрили — странным образом казалось, что я не одна иду по пути, ведущему к селу с дурной репутацией.
Дорожка была относительно ровной, и это было хорошо — можно было не бояться, что упадешь, сломаешь все что ломается, да так и останешься лежать. Искать, если что случится, меня начнут нескоро, а маршрут до Агарта популярностью явно не пользовался. По ощущениям, я прошла добрых две трети пути и не встретила ни одного человека, который шел бы мне навстречу. Со стороны аномального моста меня тоже никто не догнал.
В какой-то момент лес, росший с обеих сторон дорожки, подобрался ко мне ближе. Я испытала легкий укол тревоги — а ну как я заблудилась и вместо того, чтобы выйти к домам, сейчас заплутаю в глухом лесу?
Но деревья расступились так же неожиданно, как и сомкнулись. Звуки стали громче: я услышала, как поют птицы и шелестит растревоженная ветром листва.
Дорожка резко брала влево, и мне ничего не оставалось, кроме как свернуть. Прямо за поворотом начиналось село — без предупреждения и каких-либо опознавательных знаков. Даже таблички с названием населенного пункта не было.
Я стояла на окраине деревни и глазела на дом с ярко-оранжевой крышей. Тот самый дом, о котором рассказывал симпатичный таксист — дом, где он искал очаровавшую его попутчицу, но местные жители сказали, что там давно никто не живет…
Когда я увидела этот дом воочию, то поняла, почему таксист не поверил местным. Жилище не было заброшенным, это было понятно даже мне, ничего не соображавшей в тонкостях сельской жизни. Да и не нужно быть суперсообразительной, чтобы сложить два и два.
Дом окружал высокий крепкий забор, выкрашенный голубой краской. Забор был такой высокий, что за ним невозможно было что-то разглядеть, если не подходить слишком близко.
Но что-то разглядывать мне и не требовалось. Достаточно было того, что я уже видела. Рисунок на крыше, смутно напоминавший женское лицо, действительно выцвел, как и говорил таксист. В остальном же дом выглядел ухоженным. Одноэтажный, явно недавно покрашенный в тот же голубой цвет, что и забор. В окнах сияли целые чистые стекла, наличники на окнах были словно сплетены из кружева.
Логично, что таксист не поверил в необитаемость этого по-кукольному красивого домика.
Я медленно шла по сельской разбитой дороге и вертела головой из стороны в сторону. Деревенские дома, все как на подбор одноэтажные, стояли довольно близко друг к другу. Казалось, что люди, живущие рядом, должны много общаться, обсуждая, например, последние новости. Но на участках было пусто, хотя день был в самом разгаре. Точнее, людей я все-таки увидела.