Выглядел он настолько необычно, что приковывал к себе внимание.
Голова, покрытая обрывком старого войлока, который негр называл шляпой, была несоразмерно велика и покрыта густыми курчавыми волосами. Но волосы не скрывали обезьянью форму черепа, очень напоминавшего череп шимпанзе. Глаза, бегающие и блестящие, с яркими белками, казались неестественно большими и злобно выразительными; они сидели над типично африканскими носом и ртом.
Руки у негра были нелепо длинными и, казалось, должны были компенсировать недостаток длины короткого и уродливого корпуса.
Одежда его представляла собой груду рваных тряпок, которые держались вместе каким-то чудом.
Негр насвистывал что-то лишенное всякой мелодии и бил изгородь пятками, словно одержимый.
Когда подошел Уоррен Роди, негр прекратил свистеть, проворно спрыгнул со своего насеста и в виде приветствия взмахнул своей потрепанной шляпой.
При виде молодого Роди огромный рот уродливого создания раскрылся от уха до уха, зловеще сверкнул двойной ряд зубов.
– Ха! ха! Ху! ху! Боже, благослови меня, если это не сам масса Уоррен! Масса, старик рад вас видеть, очень рад!
Таково было его приветствие.
Молодой человек остановился и с улыбкой смотрел на негра.
– Ну, Хромоногий, старый дьявол, чего ты от меня хочешь?
– Ха! ха! хо! хо! Благослови его, какой храбрый и красивый молодой джентльмен – как картинка! «Чего хочет старый дьявол?» Он многого хочет, масса, многого!
– Ты опять без работы?
– Ха! ха! Никакой paботы, масса, уже целых две недели, клянусь честным словом старого негра! Ничего нет, масса. Никому не нужен бедный Хромоногий, никому не нужен.
И, словно подтверждая свое последнее заявление, несчастный урод высоко подпрыгнул и снова уселся на изгородь. Молодой Роди весело рассмеялся, сильно хлестнул бичом негра по спине, бросил ему серебряную монету и пошел дальше.
Хромоногий спрыгнул, нагнулся, чтобы поднять монету, и с удивлением обнаружил, что молодой человек, пройдя несколько шагов, остановился словно в нерешительности.
Немного погодя Уоррен повернулся и пошел назад.
– Кстати, Хромоногий, – сказал он, – приходи к нашему дому: сестра кое-что тебе даст.
– Ха! ха! хи! хи! Мисс Элис, благослови ее, она может дать. Приду, сэр. Старый негр всегда рад услужить мисс Элис.
– А когда придешь, – продолжал Хромоногий, – спроси меня. Я тоже кое-что найду, чтобы немного помочь тебе.
Не задерживаясь, чтобы выслушать многословные выражения благодарности, полившиеся из уст Хромоногого, Уоррен пошел дальше и скоро скрылся из виду.
Как только он исчез, чернокожий еще раз подскочил и направился в сторону, противоположную той, куда пошел сын «губернатора».
По пути он бормотал:
– Чего ему нужно, этому парню? Кажется, это хорошо для старого негра; и кто знает, может, закончится ожидание старого негра и он расплатится за то, что с ним сделали. Хе! хе! Вот тогда он посмеется, хе! хе! хе!
Глава VII. ДВА ВОЖДЯ
Место действия нашего рассказа переносится на пятьдесят миль от залива Тампа на край травянистой болотистой равнины.
Время – полдень.
Участники – два индейца.
Один – старик, другой – в расцвете сил.
Первый – седовласый, морщинистый, со следами бурной и трудно проведенной жизни.
Он представляет собой поразительное и красочное зрелище, стоя в тени высокой пальмы.
Одежда у него наполовину индейская, наполовину охотничья. Кожаная куртка, брюки и мокасины, обшитые бусами. Пояс вампум, надетый через плечо. На спине висит алое одеяло, его складки скрывают фигуру, которая в молодости должна была быть великолепной. Она по-прежнему хороша, и широкая грудь и мощные мышцы свидетельствуют о почти прежней силе. На голове у него повязана лента, украшенная бусами, и в нее воткнуты три орлиных пера.
Лицо старика полно достоинства и спокойной решимости.
Это Олуски, вождь семинолов.
Собеседник его не менее интересен.
Он лежит, вытянувшись на земле, опираясь на локоть, повернувшись лицом к старику, и представляет собой поразительный контраст ему.