«Будь я проклят», - пробормотал Картер.
«Достаточно долго», - сказала она, ударив его по подбородку. «Это работает каждый раз».
Застигнутый врасплох, пошатнувшись от удара, Картер отшатнулся.
Она обмякла.
Он поймал ее до того, как она упала на землю. Он не намеревался вырубить ее.
Она была легкой. Ее голова запрокинулась, светлые волосы медленно спадали на снег.
Он уложил ее, затем нашел нож и стилет в близлежащих сугробах. Он надел лыжи и поднял ее. Она застонала, все еще без сознания. Он перебросил ее через плечо в переноске пожарного, схватил ее лыжи другой рукой и на лыжах вернулся на ровную поверхность, чтобы разбить лагерь.
* * *
Когда она проснулась, он варил суп. Смешал четыре горсти снега и пакет обезвоженного мяса, фасоль и овощной суп в легкой кастрюле.
"Сколько еще?" - спросила она, покусывая подбородок. «Я моу съесть слона».
"Разве ты не хочешь сперва подраться?"
«Позже. Когда ко мне вернутся силы».
Она была смелой и красивой.
От супа пахло восхитительным запахом твердого топлива. Картер поставил одноместную палатку, почистил и снова натер их лыжи, бросил в палатку спальные коврики и сумки и обыскала ее рюкзак. В боковом кармане он нашел ее «Вальтер», а в другом - радио. Он положил оба с ее ножом в свой рюкзак. Остальное ее снаряжение было стандартным для зимнего кемпинга.
«Приятно видеть, что ты не злишься», - сказал он.
Она лучезарно улыбнулась и взяла чашку горячего супа, которую он ей протянул.
«В России есть поговорка: никогда не кусай руку, которая тебя кормит».
«Интересно, как пословицы пересекают все черты».
Универсальность человеческой натуры, - сказала она и пожала плечами.
Они ели.
Он сказал. - "Вышла с Новолазаревской?"
"Может быть."
«Ты был не в этом направлении. Но, может быть, он был в другом направлении?»
«Если тебе есть что сказать, говори прямо».
«Хорошо, - медленно сказал он. «Что за секретная работа здесь ведется, убивая людей болезнями, которые ваши ученые не могут контролировать, а наши ученые не признают?»
«Возможно, вы спрашиваете не того человека», - сказал глубокий культурный русский голос.
Картер поднял глаза.
Леон Бленкочев, безжалостный глава могущественного агентства КГБ K-GOL, стоял на краю нависающих валунов. Он направил Люгер прямо в сердце Картера.
Четырнадцатая глава.
Ник Картер не слышал ни звука, ни скольжения лыж, ни кашля. Он с уважением посмотрел на Леона Бленкочева.
"Вертолет и самолет заметили меня?" он сказал.
Царь КГБ отмахнулся от вопроса.
«Бросьте сюда свой пистолет и нож, - властно сказал он.
Он подождал, пока Картер подбросит оружие на десять футов к своим ботинкам, затем директор K-GOL устремился вперед.
Его бугристое славянское лицо светилось на солнышке. На нем был синий костюм с наполнителем, как у женщины, остроконечная кепка, светоотражающие солнцезащитные очки, рюкзак и духи. Духи были ароматными. Не слишком. Аффектация человека, достаточно сильного, чтобы наплевать на всё
Бленкочев был сильным и крепким, лет за шестьдесят. Гораздо больше, чем просто активность, он излучал чувство сильного самообладания, которое привлекало внимание, куда бы он ни пошел.
Здесь, в Антарктиде, когда пистолет непоколебимо нацелен на Картера, он определенно привлек внимание Картера. Бленкочев не блефовал. Ему не приходилось.
«Наконец-то я встречаюсь с великим Бленкочевым», - сказал Картер и улыбнулся.
«Не будь милым, N3», - сказал Бленкочев. «Это тебе не подходит».
«Вы меня узнаете».
«Слава всегда привлекает мое внимание».
«Я впечатлен, учитывая, что файловая система КГБ - это зал, полный картонных коробок».
Бленкочев нахмурился, а его светловолосый товарищ быстро спрятал улыбку за ее чашкой супа. Она тоже была добродушной.
«Я голоден, Анна». - объявил Бленкочев.
Он многозначительно посмотрел на горшок с супом. Позже он разберется с Картером. Он передал свой пистолет агенту Анне, и она нацелила его на Картера.
"Вы принесли еду?" - спросил Картер. «Это не Армия спасения Антарктики».
Бленкочев снял рюкзак и бросил его в снег. Он развязал коврик для сидения.
"Нет?" он сказал. «Возможно, это версия Олимпийских игр 1980 года. Не хочешь играть? Иди домой. Ура, США».
Картер рассмеялся.
"Вы хотите медаль за это?" - спросил Бленкочев и усмехнулся. «Вы не получили ничего в 1980 году».
Бленкочев сел на циновку на снегу, и в воздухе витали духи. Он вытянул ногу перед ним. На мгновение на его лице появилось выражение удовольствия, удовольствие от того, где он был, от того, что делал. Потом быстро стер его. Он все контролировал.