Теперь все трое катились на лыжах по нетронутому снегу, по очереди преодолевая тропу. Картер заметил, что наблюдает за Анной, заинтригованный чем-то, что он не мог назвать. Иногда он замечал, что она наблюдает за ним.
Несколько альбатросов пролетели над головой на воздушных течениях. Это были идеальные планирующие птицы. Чем сильнее ветер, тем легче казался их полет. Небо оставалось потрясающе чистым, голубым, яркое солнце немного согревало сверкающую землю.
Наконец, еще очень высоко в горах, и ветер кружил вокруг них, Бленкочев дал знак замедлить ход.
Ведя, он тихо двинулся вперед. Его тело сгорбилось от сосредоточенности. Он, должно быть, был измучен, но не подавал знак этого. Он направился в шторм.
Он остановился у большой отвесной скалы, которую покрыло снегом. Он расстегнул лыжи и поплелся вперед, опускаясь с каждым шагом.
Он жестом показал Картеру и Анне следовать за ним.
Он исчез за скалой, когда два агента на лыжах проехали вперед, отцепили лыжи и последовали за ним.
Под ними простиралась долина. Она была глубокой и длинной, обнаженной для солнца, изрезанным валунами и скалами. Это было место с почти постоянным ветром, поэтому все выступающие объекты не были заснежены.
Эту долину, окруженную пиками и свисающими скалами, будет трудно увидеть с воздуха. Скрытая долина.
Казалось, что на длинном узком белоснежном дне долины какое-то движение. Картер не мог понять, что это было. Он погладил бороду и изучал долину.
Бленкочев передал Картеру крохотный мощный бинокль.
"Там." - сказал Бленкочев, жестикулируя.
Две раздвижные двери, такие большие, что они были бы огромными даже для авиационного ангара, были встроены в гранит на краю долины. Они были выкрашены в тускло-серый цвет в тон скале. Они были приоткрыты. Рабочие, одетые в совершенно белые утепленные зимние комбинезоны, входили и выходили, одни на белых джипах, другие на белых лыжах. Рабочих было почти не видно.
"Серебряный голубь?"
«Похоже, теперь на Серебряного голубя», - коротко сказал Бленкочев. «Раньше это была обычная советская база. Мы отказались от нее, когда подписали Договор об Антарктике. Больше не было борьбы за континент. Прошло так много времени, что об этом почти забыли».
«Серебряный Голубь не забыл», - пробормотала Анна. Она посмотрела на Картера и улыбнулась.
Бленкочев взглянул на свою дочь, своего помощника, своего сотрудника. На его широкое славянское лицо на мгновение наполнилась гордостью. Затем он прогнал это. Нет места для сантиментов, когда нужно было сделать работу. Он не просил пощады и не давал. Даже его дочери.
«Мы собираемся выделяться там, на снегу», - сказал Картер, указывая на синюю одежду Бленкочева и его собственный цвет хаки.
«В конце концов, это может нас спасти», - тихо сказал Бленкочев.
Он бросил рюкзак и присел на корточки, чтобы расстегнуть его. Он вытащил мешок и открыл его.
«Вот то аварийное снаряжение, которое ты принес», - громко сказал он Картеру. «Мы закопаем его. Забери позже, в случае крайней необходимости».
Он открыл изолированный мешок и показал Картеру небольшой радиоприемник, похожий на тот что был у Картера, запасы продовольствия, легкое снежное одеяло, которое складывалось до размеров носового платка, и аптечку. Он пришел подготовленным.
"Я возьму это!"
Голос был резким, властным. Сверху.
"Подбросьте его!"
Дозорный наставил на них длинноствольное ружье. Это был специальный пневматический пистолет, бесшумный. Совершенно безопасный в лавиноопасном пустыре.
Наблюдатель в белом костюме для глубоких морозов стоял на скале. Он мог бы быть там часами, мог бы наблюдать за их приближением, спрятавшись, ожидая, пока ему передадут по рации инструкции.
«Отлично», - сказал Бленкочев.
Внезапно по обе стороны отвесной скалы собралось еще больше людей, все в белых одеждах, как немецкие лыжные солдаты времен Второй мировой войны. Они были незаметными, дрейфовали вперед, как часть ландшафта. У каждого был вышитый на ткани над сердцем маленький серебряный голубь.
Бленкочев повелительно поднял руку.
«Я Бленкочев», - величественно сказал он на своем интеллигентном русском языке. «Я поймал пресловутого Ника Картера. Он империалистический агент AX из той толстой свиньи из Соединенных Штатов».
Его стальные глаза скользили по мужским советским лицам, требуя, чтобы они слушали и слушались. В их партизанских уроках не было главы о таком человеке, как Бленкочев. Они вышли из подчиненияия. Он сразу это увидел. На данный момент они были податливыми. Он холодно улыбнулся тихим мужчинам и продолжил.