Никто не открыл прорезь в металле, чтобы посмотреть на них.
Они просто сдвинули дверь в сторону и шагнули за неё, чтобы не попасть под лучи солнца.
Как только Ник вошёл, по-прежнему оставаясь под зонтиком Зои, металлическая дверь захлопнулась за ними с заржавелым грохотом.
Ник покосился на вампира, закрывшего дверь, но не узнал его.
Однако вампир смотрел на Ника так, будто они знакомы.
— Ты здесь почти знаменитость, Наоко, — сказала Зои, закрывая чёрный зонтик и протягивая его вампиру у двери. Её хрустальные глаза метнулись к Нику, когда другой вампир забрал предмет из её руки. — Я понимаю, почему. Я тоже фанатею. Я видела твой последний бой. Ну тот, что против ветерана войн? Очень горячо.
Ник не ответил и никак не отреагировал на её многозначительное подмигивание.
— И всё же, — размышляла она, поднимая взгляд к потолку, покрашенному чёрной краской. — Это унизительно, не так ли? Превращать себя в развлечение для мешков с кровью? Зачем ты пляшешь для них, Наоко? Как Миднайт… а теперь и как маленький раб в Колизее.
Та усмешка отчётливее слышалась в её голосе.
— Это заводит твою пару? Ты приводишь домой фанаток и сворачиваешь им шеи у неё на глазах? Или просто позволяешь ей зализывать синяки и порезы, пока ты кормишься?
Ровный взгляд Ника сделался ещё более бесстрастным.
— Что с тобой стало, Зои? — спросил он мгновение спустя. — Я не припоминаю, чтобы ты была такой… говнистой. Даже в прошлом, когда твоя сестра хотела тебя придушить.
Увидев, как глаза вампирши дрогнули (тень реакции на упоминание Мири), Ник понизил голос до гортанного рычания.
— Вот в чём дело? Ты до сих пор взбешена, что Мири и Блэк ушли без тебя? — наблюдая за её глазами, Ник хмыкнул, заметив там проблеск злости. — Видимо, я оказался счастливым адресатом этого негодования, ведь я старый друг твоей сестры, которой уже нет здесь, чтобы лично выслушивать твоё пассивно-агрессивное дерьмо. Так, что ли?
Последовала пауза.
Затем из более тёмного угла коридора донёсся смешок.
— Дети… дети… ц-ц-ц. Нельзя же, чтобы два моих любимчика ссорились…
Ник повернулся, бросив чуть более жёсткий взгляд в темноту.
— Ты её не обращал, — сухо напомнил он Брику. — Во всяком случае, так ты всегда говорил Мири. Ты врал?
В ответ на молчание другого Ник кивком головы указал на Зои, не сводя взгляда с Брика.
— Что она вообще здесь делает? Тебе скучно, Отец Брик? Я не могу придумать иной причины, по которой ты бы послал её встретить меня.
— Она сама вызвалась, — мягко ответил старший вампир.
При этом он выскользнул на оранжевый свет, купаясь в странном неземном свечении, исходившем изнутри раздвижной металлической двери.
Брик всегда обожал такие выходы.
В данный момент Нику было всё равно.
Он хотел покончить с этим и вернуться к Уинтер как можно скорее.
Желательно… прямо сейчас.
Он уже думал, что откладывать возвращение домой было ошибкой. Надо было переместить её куда-нибудь. Он не знал, куда, но увидев её мёртвое лицо… дважды… за несколько часов… он подумывал о каком-нибудь местечке в Сибири.
— Могу я его увидеть? — прорычал Ник.
Брик закатил глаза, продолжая шагать вперёд.
Не останавливаясь, он подошёл к Нику вплотную и притянул в объятие.
Ник не раздумывал. Он обнял вампира в ответ.
Брик по-прежнему оставался его прародителем.
Даже после стольких лет некоторую тягу нельзя было отрицать… несмотря на то, что Ника изначально обратили не по его желанию.
Кровь — это кровь.
Кровь нельзя отрицать.
— Мне не полагается ни капельки выражения привязанности? — спросил Брик, отстраняясь из объятия и глядя в глаза Ника. — Ты вообще меня больше не любишь, Наоко?
Ник подавил желание закатить глаза.
— Возникла срочная необходимость, — сказал Ник, усилием воли смиряя свой тон. — Всплыли новые факты. Я более чем готов поделиться новостями… и ты знаешь, что я не хотел оскорбить. Ты знаешь, каким я становлюсь, когда работаю над чем-то…
— Неосознанно грубым? Неучтивым как социопат? — Брик приподнял бровь, сохраняя кроткий тон. — Да, Наоко… я знаю. В последнее время я получил несколько напоминаний о том, как мало значат для тебя остальные, когда ты зациклишься на чём-то конкретном.
Ник почувствовал, как сжались его челюсти.
Опять-таки, он постарался не выдавать это лицом.
В отличие от Зои, на которую ему было посрать, если не считать её родства с Мири, он должен был заботиться о том, что подумает его прародитель.