— Знаю, — кивнул Дэйн.
— Мое единственное желание — остаться здесь и мирно заведовать этим маленьким рестораном. Непоседливость — это болезнь, которую излечивают годы.
— Я не ждал услышать подобное от вас, генерал, — сказал Дэйн. — Несколько лет назад…
— Это были тревожные времена, — поспешно прервал его Мендоса. — Я счастлив, что эти времена позади.
После трапезы Дэйн и Торнтон собрались уходить. Дэйн полез было в нагрудный карман за бумажником, но Мендоса положил ладонь на его руку.
— Нет, мистер Дэйн, оставьте это удовольствие мне.
— Благодарю вас, генерал, но я настаиваю на том, что платить должен я.
— А я отказываю, — возразил Мендоса. — Вы платили в прошлый раз. В Каракасе, помните?
Дэйн улыбнулся и кивнул.
— На этот раз удовольствие причитается мне, — сказал Мендоса.
Глава 11
— И что вы о нем думаете? — спросил Дэйн на обратном пути в отель Торнтона.
— Трудно сказать, — отозвался Торнтон, помолчав несколько секунд. — Он много говорит.
— Он нервничал.
— И он, кажется, хорошо вас знает.
— Можно сказать, что знает.
— «Можно сказать!» «Наш старый добрый мистер Дэйн!» Он на самом деле был генералом?
— О да. При Пересе Хименесе он был большим человеком в Венесуэле. Он командовал одной из немногих армий, которые не были разбиты при первом же натиске повстанцев. После того как борьба стала безнадежной, он отступил из Каракаса в Баранквилью. Это был впечатляющий маневр. Если бы у Хименеса было еще два таких генерала, он остался бы у власти.
Дэйн помолчал несколько минут. Машина свернула на 79-ю улицу.
— Еще до Венесуэлы Мендоса сделал чрезвычайно интересную карьеру. Он был начальником тайной полиции во время правления Стресснера в Парагвае, до беспорядков сорок восьмого года. Стресснер почему-то решил, что Мендоса работает на две стороны, и потому Мендосе пришлось уходить через границу в Боливию. С собой он захватил немалую долю «Эль Банка де Парагвай». В Боливии он недолгое время был весьма популярной персоной. Он продавал там парагвайские военные секреты. Боливийцы страстно желали узнать их, они по-прежнему помнили чакскую войну. Потом Мендоса сбежал из Боливии.
— Почему?
— Оказалось, что его сведения были неточными.
— А в нашем деле Мендоса замешан?
— Буду очень удивлен, если это не так.
— Но почему вы так думаете? Разве какие-либо улики указывают на это?
— На определенном уровне, — пояснил Дэйн, — не нужны прямые улики, чтобы предположить участие человека в деле, достаточно умозаключений. Если вы связались с перевозкой оружия в Карибском бассейне, то следует знать, что этими перевозками управляют — на самом верху — несколько человек. Поскольку Мендоса находится в Майами, мы вправе заключить, что он участвует в игре, если не будет доказано обратное.
Торнтон почувствовал легкое замешательство. Он мог представить себе цепочку подозрений, ведущую к некоему совершенно непредставимому мистеру Икс. Но Дэйн указывает на человека, не имея для этого совершенно никаких видимых улик! И все же, когда Торнтон думал об этом, он находил логичным, что главари одной властной структуры должны знать главарей другой. Доказательства — это другой вопрос; но глава ведущей преступной группировки может сохранять анонимность не в большей степени, нежели глава государства.
Они подъехали к отелю, где проживал Торнтон. Когда Дэйн остановил машину у края тротуара, Торнтон сказал:
— Полагаю, наш визит к Мендосе усилил давление?
— Надеюсь, — ответил Дэйн. — Думаю, факт вашего появления вместе со мной подхлестнул любопытство генерала. Он должен гадать, какую роль вы играете в этом деле.
— Он достаточно легко может узнать, что я работаю на «Майами-Юг».
— Вероятно, он уже знает это, но сомневаюсь, что он в это поверил. Для Мендосы вы еще одна неизвестная в уравнении. Это должно тревожить его.
— Разве люди не пытаются сократить в уравнении лишние неизвестные?
— Пытаются.
— И что дальше?
— Мы просто подождем и посмотрим, что выйдет, — сказал Дэйн. — Я позвоню вам завтра.
Портье сказал, что никто не передавал для Торнтона никаких посланий. Торнтон взял у него ключ от номера, поднялся на лифте на одиннадцатый этаж, отпер дверь, вошел и нажал выключатель.
Свет не зажегся. Кто-то, стоявший до этого за дверью, с силой захлопнул ее. Торнтон услышал шум и отшатнулся за миг до того, как что-то тяжелое и твердое врезалось в стену в том месте, где он только что стоял.