— Нам больше ничего не остается. Если Мендоса нас схватит, то скорее всего расстреляет. Думаю, нам лучше некоторое время все-таки терпеть минометный обстрел.
Мины уже рвались рядом. Дэйн подал сигнал, и все бросились в дальний конец острова. Остановившись там, они смотрели, как минометный огонь выметает только что оставленную ими позицию.
— А когда обстрел переместится сюда, мы побежим обратно? — спросил Торнтон.
— Нет. Мендоса, вероятно, пошлет людей занять нашу «крепость». Лучше мы спрячемся за этими скалами.
В десяти футах за последним каменным завалом поверхность утеса резко обрывалась в море. Здесь они были в некоторой безопасности от минометного огня, но слабо защищены от атаки автоматчиков. Они смотрели, как минометные снаряды ввинчиваются в синеву неба и как мины перепахивают скалистый пятачок.
Дэйн заглянул за край обрыва, потом сказал:
— Думаю, отсюда можно спуститься.
Кларрис глянул вниз и покачал головой:
— На это нам потребуется по меньшей мере полчаса. И все эти полчаса мы будем великолепной мишенью для автоматчиков.
— Мы должны попытаться, — настаивал Дэйн. — Торнтон, вы первый. Потом мисс Варгас, потом Кларрис. Я пойду последним.
— А как насчет автоматчиков?
— О них не беспокойтесь.
— Вы случайно не планируете остаться здесь? — спросил Торнтон.
— Мои планы — это мое личное дело.
— Черт бы вас побрал! — вспылил Торнтон. — Дэйн, вы не можете так поступить.
— Я намерен это сделать. Не беспокойтесь, когда придет время, я смогу уговорить генерала. Мы друг друга понимаем. Возможно даже… — Он умолк и настороженно прислушался.
— Что случилось? — спросил Торнтон.
— Они прекратили стрелять из миномета.
Несколько секунд спустя они услышали голос Мендосы, слабо доносящийся издалека:
— Мистер Дэйн! Вы и ваши люди живы?
— Придите и посмотрите! — откликнулся Дэйн.
— Славный ответ, — сказал Мендоса. — Мистер Дэйн, вы великолепно организовали сопротивление. Поздравляю вас.
— Благодарю.
— Вы могли бы стать отличным пехотным лейтенантом. Но стратегия — ваше слабое место. Вы никогда не позволяете себе попасть в безвыходное положение. Но вы рассуждаете неверно, мистер Дэйн.
— Признаю это.
— Если бы вы действовали иначе, я был бы рад еще поиграть с вами в кошки-мышки. Но теперь игра окончена. Я призываю вас сдаться.
— На каких условиях?
— Безоговорочно.
— Это меня не устраивает.
— Но так оно и будет, — заявил Мендоса. — Вы не в том положении, чтобы торговаться.
— Положение у нас отменное. Скалы обеспечивают нам достаточное прикрытие от минометного огня, а прямая атака вам ничего не даст.
— Мистер Дэйн, вы блефуете. Ваше положение безнадежно. Или мне послать людей вокруг острова, чтобы они расстреляли вас с тыла?
— У вас нет достаточного количества людей.
— У меня людей достаточно. Прибыл «Либерио».
— Не верю.
— Мы зря тратим время, — сказал Мендоса. — Можете влезть на одну из тех вон скал и убедиться. Обещаю, что никто не будет стрелять. Вы поверите моему слову хоть в этом?
— Конечно, — отозвался Дэйн. Он повернулся к Торнтону. — Как видите, генерал все еще исповедует кое-какие старомодные принципы ведения войны. Поэтому он выигрывает битвы, но проигрывает войны.
Дэйн положил свой автомат на землю и взобрался на макушку большого валуна. Несколько секунд он стоял там и его силуэт четко вырисовывался на фоне неба, потом спрыгнул вниз.
— Это «Либерио», — сказал он.
Неожиданно послышался треск автоматной очереди. Дэйн бросился на землю. Торнтон прислушался и понял, что стреляют где-то в отдалении. Он слышал голоса, выкрикивавшие что-то по-испански, слышал басовитый гудок парохода.
— Они стреляют не в нас, — сказала Эстелла. — Это по ту сторону скал. Мистер Дэйн, не могли ли люди генерала взбунтоваться против него?
— Возможно, — кивнул Дэйн. — Для Сантос-Фигуэра это идеальный момент, чтобы взять верх.
— Но если это так, — вмешался Торнтон, — то что остается нам?
Дэйн пожал плечами:
— Давайте подождем и посмотрим.
Глава 31
В обеденном зале отеля «Клайтон» было холодно. Кондиционеры были включены на полную мощность, и, пока на улицах Майами царило сентябрьское пекло, постояльцам «Клайтона» могло показаться, что они находятся в зимнем Нью-Йорке.
Торнтон и Эстелла заняли столик на четверых. Стол был завален газетами. Они наскоро просматривали их одну за другой.