Выбрать главу

— Большое спасибо, мистер Эдельгейт, — сказал Карлос, поднимаясь. — Очень вам признателен. Надеюсь, что в случае успеха сумею должным образом засвидетельствовать свою благодарность.

— Вы очень добры. Но будьте поосторожней.

— Непременно, — отозвался Карлос. — Еще раз спасибо.

— Не хотел бы, чтобы с вами что-нибудь случилось, — от всей души заявил мистер Эдельгейт, легонько похлопав Карлоса по плечу.

Глава 7

Великан Антей, побежденный лишь Геркулесом, черпал силы от своей матери Земли. Зеттнер был бы не прочь поменяться местами с этим персонажем греческой мифологии. Но сила Зеттнера проистекала от недюжинных интеллектуальных способностей, позволявших ему с большой долей вероятности прогнозировать будущее: в прогнозах он был по-настоящему талантлив. Теперь же, разработав планы и отдав необходимые распоряжения, он вошел в кабинет Бардиева, едва не лопаясь от гордости. Даже в его докладе проскальзывал легкий намек на снисходительность: он говорил тоном архитектора, читающего тупоумному прорабу лекцию по строительству.

— Людей из «Скорой помощи», переодетых в гражданское, я отправил в четыре разных района Лондона. Возможно, им удастся обнаружить нашего человека. Вот выбранные мною сектора. — Бледный, но крепкий палец Зеттнера четыре раза подряд решительно ткнулся в карту Лондона, висевшую над письменным столом.

Бардиев слушал пояснения и рассеянно кивал. Сегодня он проснулся с легкой головной болью: сказывались последствия старых мигреней. И от этого неприязнь к коллеге только усиливалась. Каждая мысль давалась с огромным трудом.

— Люди из «Скорой помощи» согласны с тем, что похищение носило спонтанный характер, — продолжал Зеттнер. — Принимая во внимание находящиеся в нашем распоряжении данные, можно сформулировать разумную гипотезу касательно личности похитителя.

— И что же вы сформулировали касательно его личности? — осведомился Бардиев. Его ирония осталась незамеченной.

— Это асоциальный романтик, склонный к преступному оппортунизму. Он не планировал свою акцию заранее, просто увидел возможность поживиться и воспользовался ею.

— Если, конечно, ему за это не заплатили.

— Я рассматривал подобную вероятность. Она предполагала бы серьезную утечку из нашей организации, до сих пор совершенно герметичной. Поскольку из двух гипотез эта представляется менее удобной, я временно отложил ее проработку.

— Отлично, — буркнул Бардиев. — Что дальше?

— Если мои выкладки соответствуют истине, похититель — одиночка и действует на свой страх и риск. Ему придется продать, а не просто передать по инстанции похищенные документы. Это усложняет его положение. В Лондоне рынок сбыта строго ограничен.

— Однако он все же может попытаться вступить в контакт с перекупщиками.

— Я предусмотрел такой вариант. За всеми возможными покупателями в городе, не связанными с нами, установлено круглосуточное наблюдение. Хотя, должен отметить, от личного состава потребуется значительное напряжение сил.

— Превосходно. Ну, а если он попытается продать документы за пределами Англии?

Оказалось, что Зеттнер рассмотрел и такую возможность. Более того, он почти убежден, что похититель вскоре покинет Британские острова: на английской территории, заметил Зеттнер, для продажи документов существует слишком много препятствий. Похитителю понадобятся простор действий и многочисленные границы Европейского континента. В ожидании подобного развития событий Зеттнер разместил людей в стратегически важных пунктах страны, у основных портов и аэродромов. Однако вероятность того, что похититель просочится у них между пальцами и вскоре окажется во Франции, все же достаточно велика.

— И тогда? — спросил Бардиев.

Зеттнер лукаво улыбнулся:

— Его очевидные преимущества на континенте на самом деле иллюзорны. Там мы обладаем гораздо более широкими возможностями и менее стеснены вмешательством полиции. В преддверии второго этапа операции я уже связался с нашими людьми.

— Похоже, вы все предусмотрели, — чуточку раздраженно подытожил Бардиев.

— В меру своих сил — да.

Отправив Зеттнера восвояси, Бардиев опустился в глубокое кресло. Необходимо расслабиться. Сегодня вид бледного, по-эллински чистого лица Зеттнера действовал на нервы даже больше обычного. Досье утверждало, что Зеттнер не курит, очень мало пьет и не интересуется женщинами. У человека, еще не достигшего тридцати, такое агрессивное целомудрие могло легко превратиться в порок.