- Но ты сумела сделать то, что не смог Смеющийся Лось. Это его оскорбило.
Белая Сова пожала плечами.
- Мало ли кто может то, что не могут другие, если бы все от этого оскорблялись! Одни охотники ловко забивают кабана, другие могут метко стрелять в уток. Одни способны на одно, другие на другое. Какая в этом обида?
- Но вы делали со Смеющимся Лосем одно дело.
- Да, но ведь у Смеющегося Лося может получиться то, что, возможно, не сумею я. Я сумела уговорить духов смерти не уводить к звёздам Серого Орла, а завтра, возможно, не договорюсь с теми же духами смерти, чтобы они не умерщвляли кого-то другого. А Смеющийся Лось сумеет договориться. Что же, мне огорчаться из-за этого, как огорчился он? Важен результат: спасение чьей-то жизни.
- Смеющийся Лось так не думает.
- Откуда ты знаешь?
- Чувствую! - Спящий Медведь развёл руки. - Чувствую ярость его гнева через деревья долгого леса, через пространство земли! Ветра доносят мне его зависть, ночь говорит мне, что в её тьме ему нет покоя! Берегись, Белая Сова, не позволяй ему причинить тебе зло!
Шаманка насторожилась. Интуиция Спящего Медведя совсем не была плохой. Возможно, на самом деле что-то недоброе струилось в воздухе от вигвама Смеющегося Лося.
Спящий Медведь пристально посмотрел в её лицо. Ага, до девочки стало кое-что доходить! Ну, это уже лучше.
- Ты же помнишь, - промолвил он, - когда-то я рассказывал тебе, что если шаман поддастся духам великого зла, его уже не остановить. Послушай, Смеющийся Лось вполне может напасть на тебя, это может стоить тебе жизни. Ты должна уже сейчас готовиться к этому, найти себе сильнейших покровителей среди духов. Займись этим.
Лицо Белой Совы сильно посерьёзнело и она опустилась на медвежью шкуру и задумалась, подперев под щеку ладонь.
Было печально думать о том, что врагом стал сам Смеющийся Лось. Белая Сова почитала его с детства, её так учили покойные родители, весьма трепетно относившиеся к этому человеку. Да и она ли соперница ему, прожившему долгую жизнь, понимавшему и знавшему гораздо больше, чем она?
Если Смеющийся Лось чего-то и не понимал, то, должно быть того же, что и все индейцы, знавшие семью бледнолицых фермеров, проживавших за лесом, где обрабатывали свой небольшой клочок земли - никто не понимал образа жизни этих людей.
Фермера звали Джейк Салливан, но индейцы переименовали его в Пылающего Койота и внешность этого человека вполне соответствовала этому имени. У него были огненно-рыжие волосы, почти красные, порою, создавалось впечатление, что на голове его полыхает пожар. Это очень смешило индейцев, просто до надрыва животов. Но Белая Сова никогда не смеялась. Когда на голове у человека огонь это не совсем красиво, считала она, а смеяться над чужим безобразием не совсем по-доброму.
Да и лицо Пылающего Койота оставляло желать лучшего: оно было слишком конопатым, бледным, с заострёнными чертами.
” - До чего же некрасивы эти бледнолицые, - рассуждала Белая Сова, - такое впечатление, что какой-то злой дух выпил у них все жизненные силы и перекрасил их в какие-то ненастоящие, неестественные цвета. Другое дело - индейцы. Мы гораздо красивее их. Наша кожа полна цвета жизни, она пропитана солнечным светом.”
Впрочем, других недостатков, кроме внешнего “уродства” в Салливане индейцы не находили. Он был мирным фермером, тружеником, с ним можно было торговать, выменивать у него то, что он выращивал на своём поле на то, что было у индейцев. И не было причины кому-то обижать его или членов его семьи. Более того: Белой Сове довелось лечить его жену, Мэри, жалостливо прозванную индейцами Увядшей Кувшинкой.
========== Глава 6. ==========
У Пылающего Койота и Увядшей Кувшинки было трое детей: сын Майкл пятнадцати лет, работавший в поле вместе с отцом, дочь Джейн девочка двенадцати лет и пятилетний малыш Роберт.
Белая Сова познакомилась с ними случайно, когда услышала от соплеменников, что у бледнолицых можно купить редкие и вкусные продукты, которые она не пробовала. В деревню приносили колбасу, молочные продукты, печёный хлеб и это на самом деле было вкусно. Белая Сова решила сама обменять кое-что у этих людей, предложив им свежую рыбу, которая под влиянием её шаманства вдоволь набилась в её садок.
Привязав мешок с рыбой к седлу, она забралась на коня и направила его к ферме Салливана.
И то, что ей довелось увидеть там, поразило её воображение, хотя она слышала об этом раньше от своих соплеменников.
Про жилище Пылающего Койота говорили ужасные вещи. Оказывается, он не захотел поставить себе вигвам, но когда прибыл на эти земли, привёл других людей, что помогали ему рубить деревья, очищать их от ветвей, а затем эти деревья бледнолицые стали складывать друг на друга. Никто не мог понять такого странного поступка чужих людей. Для чего бы это могло им понадобиться? Оказалось, Койот и его семья поселились в этом нагромождении мёртвых деревьев, как в вигваме.
И вот, Белая Сова, восседая на коне, ещё издалека увидела это страшное сооружение и её чёрные, как угли, глаза дико блеснули. ” - Не надо судить человека, пока не проходишь две луны в его мокасинах, - подумала Белая Сова. - Может быть, у них на то свои причины. И всё же, почему они такие? Ах, как хотелось бы понять!”
Она частично знала английский язык. Когда она была ещё ребёнком и были живы её родители, в их деревне какое-то время жили бледнолицые миссионеры, они и научили своему языку её и многих других детей. Тогда ещё носившую имя Пух Птенца, ей хотелось большего: чтобы миссионеры обучили её понимать то, что было написано в их толстой книге, сказки которой они то и дело читали вслух всему племени. Но родители отговорили её изучать азбуку белых, ни к чему это индейской девочке.
Когда она приблизилась к бревенчатому дому на расстояние примерно десяти шагов от него, её чувствительная душа шаманки ощутила вибрации сильных страданий, страха и боли. Да, в этом доме происходило большое несчастье. Но это и логично. Как может быть счастье там, где человек неправильно живёт? Среди уложенных друг на друга деревьев, убитых и мёртвых, наверняка не давших своё согласие на смерть и умертвившие их наверняка не извинились перед ними?
Белая Сова спешилась и, взяв коня под уздцы, неспешно двинулась к крыльцу. Перед её мысленным взором развернулась астральная сфера того, кто страдал, находясь в этом доме. Это была женщина. Сфера её была так же ужасна, как и жилище, где она находилась: на ней адским огнём пылали алые наросты обиды и чёрные сгустки вины. Очевидно, женщина была чем-то вроде жертвы и палача одновременно. И дела её были очень плохи. Негативная энергия алого и чёрного уже не просто копилась, она струилась через край сферы, затекая в кровеносные сосуды. Если и было что-то хорошего в этом, то только то, что сама сфера ещё была не достаточно темна, чтобы её носительнице угрожала смерть.
Долговязая сутулая фигура Джейка показалась на крыльце. Девушка в мгновенье сумела развеять свои видения и на ломаном английском произнесла, указывая на мешок с рыбой, привязанный к седлу:
- Белая Сова хочет меняться.
Салливан пожал плечами: меняться, так меняться. Он был очень огорчён, лицо его было бледнее обычного. Дела его шли очень плохо. Он потратил столько денег на лекарства и тратит до сих пор, а Мэри всё хуже и хуже. От пытливого взгляда Белой Совы не ускользнуло его страдальческое выражение лица.
Она отдала рыбу за молоко, молочные изделия и порцию удивительно вкусных ягод, что умели выращивать белые. Эта ягода по виду и вкусу напоминала землянику, только была гораздо крупнее и ещё слаще. Когда она складывала всё это в другой мешок, она ощутила, что горем Пылающего Койота пропиталась и еда, что он отдал ей. Ничего страшного в этом нет, она очистит всё дома звучанием бубна, но, кажется, это всё нельзя оставлять просто так. Она шаманка, избранная духами и обязана сказать своё слово.