Джейн как будто поняла её.
- Возьми это себе, Белая Сова, - вдруг ласково проговорила она. - Возьми, мне не жалко. Ведь ты точно вылечишь мою маму? Мама ведь не умрёт, верно?
Шаманка с сожалением отложила на струганный деревянный стол предложенный ей, как она считала, ценнейший порядок.
- Белая Сова не может обещать, - проговорила она. - Увядшая Кувшинка держать в себе чёрное и огненное. Не отпускать. Белая Сова не может ручаться. Увядшая Кувшинка отпустить чёрное и огненное - болезнь её тоже отпустить.
Джейн мало что поняла из сказанного. Она растерянно заморгала глазами, глядя в лицо индианки.
Белая Сова в тот день так и не взяла в дар зеркало, хотя искушение и жажда владеть этим предметом била в края её души, как океанские волны. Она решила: она возьмёт этот подарок, как заслуженную награду, только если Увядшая Кувшинка останется жива и здорова. Впрочем, она продолжит лечить эту женщину, даже если Джейн передумает ей отдать зеркало. Так положено белому шаману: если взялся лечить - положено начатое дело довести до конца.
Она сегодня же поговорит с Увядающей Кувшинкой, видимо, пришло время поставить ту перед фактом, что никакой шаман, как выяснилось, не сможет вылечить её душу вместо неё самой.
========== Глава 8. ==========
Это произошло в тот же день. Как всегда, Мэри легла на разостланное на полу толстое стёганное одеяло, а Белая Сова присела на шкуру волка. Но в этот раз она не заиграла на бубне и не завела свою песню и впервые заговорила с белой женщиной.
- Белая Сова гонит дух смерти, - произнесла она, - зовёт дух жизни. Дух смерти отходит, дух жизни приходит. Но Увядшая Кувшинка снова зови дух смерти. Если ты думать, что ты виновата, то кто сказал тебе, что ты на самом деле виновата? Если ты думать, что тебя обидели, то кто сказать тебе, что тебя обидели?
Мэри удивлённо приподняла голову от маленькой подушки.
- Ты почему так думаешь, белая Сова, что я мучаюсь от чувства вины или обиды?
- Белая Сова видеть душу Увядшей Кувшинки. Одна сторона - гниёт. Другая - пылает. Не очистить от огня и гнили - Увядшая Кувшинка отойдёт духам смерти.
- Я умру? - в ужасе проговорила Мэри.
- Белая Сова гнать духа смерти - он не уходить. Увядшая Кувшинка сама его гнать! Белая Сова не может!
- Ты оставишь меня, Белая Сова? Ты не можешь мне больше помогать?
- Белая Сова не оставить жену Пылающего Койота. Белая Сова говорить: если Увядшая Кувшинка обижена - простить того, кто обидеть. Если виновна - простить себя.
Лежащая на одеяле глубоко вздохнула и зажмурила усталые глаза, окаймлённые чёрными кругами.
- Это не так-то просто, - с дрожью в голосе произнесла, - если бы ты знала, какова эта обида и вина!
- Увядшая Кувшинка хотеть жить, - ответила на это шаманка, - и мочь жить. Я видеть твоя душа: она трепещет жажда жизни. Увядшая Кувшинка сможет то, что тяжко!
Мэри приподнялась на локте и пристально посмотрела в глаза индианке.
- Ты не думаешь? Ты знаешь? Так вот послушай. Я не знаю, поймёшь ли ты меня. Если бы меня обидели чужие люди, я как-нибудь это пережила бы, но ведь это были мои родственники, те, от кого я не ожидала удара в спину! Это был человек, которого я по-настоящему любила! Это был мой первый муж. Мы жили тогда… Далеко, очень далеко отсюда. Я родила ребёнка, это был мой первый сын. Мой первый муж очень любил этого малыша, прямо до помешательства. Но ребёнок умер от простуды, когда ему не было и года. Я не знаю, почему это произошло. Мне всегда казалось, что я была хорошей, заботливой матерью. Но всё же ребёнок простудился и умер. И муж не мог мне этого простить. Он постоянно допрашивал меня, как я купала нашего сына, была ли достаточно тёплая вода, хорошо ли была натоплена комната, не сделала ли я случайного сквозняка, надёжно ли я кутала его в одежды от холода. Он словно умышленно искал причину смерти ребёнка во мне. И я словно заразилась этими его навязчивыми поисками, я тоже начала много думать о том, что малыша, должно быть, прихватило случайным сквозняком по моей вине и это я погубила своего сына. И я признала свою вину! Вот тогда муж по-настоящему возненавидел меня и развёлся со мной. Мне тогда так было тяжело! Я считала, что наказана по заслугам, но мне так хотелось хоть какого-то утешения. О, я тогда всё бы отдала за одно доброе слово хоть от кого-нибудь! Я вернулась в дом моих родителей и рассказала им всё, но поскольку я чувствовала свою вину, я сказала им, что ребёнок умер из-за меня, я не уберегла его и, наверно, допустила сквозняк во время купания… О, я до смерти не забуду укоризненный взгляд моей матери и осуждающий взгляд отца! Они смотрели на меня, как на самую гнусную преступницу, как будто я нарочно убила собственного ребёнка! Они начали упрекать меня в безответственности и беспечности, говорили, что я не усвоила их урока, когда они учили меня быть хорошей матерью. Я была в ужасе от этого. Я начала оправдываться, бессмысленно твердить ,что я старалась беречь своего ребёнка, но они твердили, что мне нет оправдания. Я больше не могла оставаться в их доме, я ушла, устроилась в швейную мастерскую. Позже я снова вышла замуж, у меня снова появились дети, но утешения я так и не нашла. Двадцать лет, уже двадцать лет я вспоминаю это со жгучей болью!
Белая Сова не сводила с неё внимательного слушающего взгляда. Нет сомнения, с этой бледнолицей женщиной поступили очень жестоко те, кто повязаны с ней узами крови. И это опаснее всего. Любым врагам можно мстить за обиду, только не кровным. Более того, на кровного человека нельзя держать обид. Так устроен этот мир какими-то духами. Справедливо это или нет - судить не стоит. Тем более, когда речь идёт о спасении собственной жизни.
Она объяснила Мэри, что кровь той отравлена именно обидой на кровных родственников и несуществующей виной за смерть ребёнка, в котором тоже текла её кровь. Она должна простить - себя и своих родителей. Иначе болезнь поглотит её и даже она, сильнейшая шаманка не сможет спасти ей жизнь.
- Ты так молода, но мудра, - произнесла Мэри, - тогда ответь мне: как простить? Как это делается, чтобы пришло прощение? От чего наступает его состояние?
Ответ был не так прост. Многие люди поучают друг друга: надо, мол, простить и тебе полегчает. На самом деле никто не мог понять, как происходит прощение.
Белая Сова когда-то спрашивала об этом духов природы. Они объясняли ей: вполне естественно, когда человека обижают и у него возникает чувство праведного гнева. Такова сущность человека и в этом нет ничего дурного. Но когда гнев подолгу не уходит и обида лелеется долгими годами - это убивает и тело, и душу. Как и чувство вины. У каждого человека должна быть совесть, которая удерживает его от зла и корит его после совершённого им дурного поступка, чтобы впредь он не повторял его, но и этому должна быть мера. Если человек покаялся - он имеет право жить без этой вины. Покаяние, если оно искреннее, если это настоящее осознание неправильности действий, очищает и освобождает от чувства вины. Против чувства вины есть особая мантра, отметающая её: “Я всё понял, я больше не буду.” И против обиды есть неоспоримый аргумент: “Всё, что ни делается - к лучшему, все люди - наши учителя”.
Белая Сова старалась, как могла, даже на ломаном английском объяснить Мэри это. Она опасалась, что бледнолицая женщина не поймёт, однако, та слушала очень внимательно и, казалось, что-то до неё доходило. А потом пришла окончательная ясность.
С этого дня мышление Мэри заструилось в иное русло. Да, она на самом деле не виновата в смерти своего сына, если не может сказать себе: “Я больше так не буду”. Она не понимает, в чём каяться - значит, нет вины. В самом деле, что она сделала не так? Был сквозняк, случайно проскользнувший в жаркую от огня комнату, где она купала сына? Но это не зависело от неё, значит, каяться не в чем. “Вины нет”, - наконец, дошло до неё.