Витя исподлобья покосился на неё и продолжал:
— Огурчики свежие резал на мелкие кусочки. Малосольные не брал, уткам соль — вредно, я знаю…
Все притихли и слушали Витю с любопытством. Он заметно приободрился.
— И утята у меня прибавили хорошо! Я не взвешивал на весах, но знаю, что они сильно потяжелели. Они сейчас тяжелее наших опытных. Хоть взвесьте!
— Ещё хвастается! — с досадой прошептала Люба.
— А что тут орали Сашка и другие, будто я утят мучил, без еды и питья держал, так это враки! Я их на воду выпускал каждый вечер и кормил их часто-часто. По пять раз на дню к ним бегал!
«Так вот почему он в последнее время так торопился пораньше убежать! — подумала Света. — И ведь во время ливня его не было видно. Наверно, спрятанных утят побежал спасать».
— Можно вопрос? — У Витиного отца голос басовитый.
Глаша кивнула головой.
— Для чего ты всё это делал, Витя? — хмуря брови, спросил бригадир Щелканов.
Витя тоже нахмурился, глянул искоса. Отец с сыном были очень похожи в эту минуту.
— Я хотел доказать, что утят можно кормить, как… ну, свиней, например. Чем угодно…
— Собственно, опыт не так уж и нов! — произнёс чей-то голос.
Все обернулись. За кустами стоял, опершись на трость с набалдашником, бородатый пожилой человек в соломенной шляпе и в летнем полотняном костюме.
— Дедушка! — удивилась Таня.
— Извините, пожалуйста, что я вмешался. — Бородатый человек приблизился к вопросительно смотревшей на него Глаше, поклонился и, что-то говоря вполголоса, пожал ей руку.
— Неужели? — Глаша вся порозовела. — Как приятно! Я вас сейчас представлю!
— Потом, потом, — замахал старик рукой. — Продолжайте, пожалуйста! Извините, что прервал… Вы мне разрешите присутствовать?
— Да, да, конечно! Ребята, подвиньтесь, уступите место!
— Нет, нет, я не сяду, лучше тут постою, послушаю… — Старик отошёл в сторону.
Всё это заняло несколько секунд. Глаша перестала обращать внимание на старика.
— Опыт откорма утят пищеотходами, — сказала она, — действительно не новый. Если бы ты, Витя, спросил, я бы тебе объяснила. Это делают в пригородах, в больших сёлах, где недалеко фабрика-кухня, столовые. В массовом порядке берут оттуда пищеотходы. Но не в этом дело. Как ты мог, Витя, взять утят без спросу?
— Но ведь я бы их потом отдал назад!
— Ты не имел права без спросу! — крикнула Таня.
— Конечно, не имел права! — раздались голоса.
— Но я же не насовсем, я бы отдал! — твердил Витя.
— Если тебе уж очень хотелось поставить такой опыт, — подумав, сказала Глаша, — ты бы сказал мне. Я бы обратилась к директору совхоза, к зоотехнику; мы бы посоветовались, как сделать. И, может быть, нескольких утят стали бы откармливать отдельно…
— Я хотел сам! — в голосе у Вити звучали упрямство и вызов. Он опять густо покраснел.
— Разрешите мне спросить, — бородатый человек подошёл и встал рядом с Глашей.
— Молодой человек, — обратился он к Вите, — не хотелось ли вам поставить опыт индивидуально, чтобы он принадлежал лично вам? Признайтесь!
Витя смотрел на бородача непонимающе:
— Лично мой опыт и есть! Конечно! Я ж и говорю, что сам хотел!
— И вам хотелось самолично пожать лавры, так сказать, если опыт удастся? — с лёгкой усмешкой спросил бородач. — Не так ли?
Сложно старик говорил, и многие ребята не сразу разобрались, к чему он клонит. Но тут раскатился над лужайкой бас Витиного отца:
— Чтобы тебя одного хвалили, хотел! Эх, Виктор!
— Правильно дедушка догадался! — звонким голосом, одобрительно сказала Таня.
Глаша быстро повернулась в её сторону:
— Таня! Таня! Ты что? Как тебе не стыдно? Какой «дедушка»? — Она была очень смущена. — Извините, Сергей Иванович! Вот видите, не познакомила вас сразу… Ребята! — сказала она громко. — Перед вами профессор Сергей Иванович Щукарёв, научный руководитель наших опытов. Сергей Иванович приехал в совхоз прочесть лекцию по сельскому хозяйству. И вот нас посетил.
Удивлённые и обрадованные ребята повскакали с мест:
— Здравствуйте, Сергей Иванович!
Таня подошла к профессору:
— Деду… Ой, ну, что это? Сергей Иванович, простите меня, пожалуйста. Я ведь не знала… А про какой опыт особенный вы спрашивали в последнем письме? Объясните, пожалуйста!
— А вот не знаю, внученька! Тебя и других ребят хотел спросить. В конце письма было написано: «А ещё у нас задуман один особенный опыт. Пока писать о нём рано, но потом вы о нём узнаете». Вот так!