— Ух-хо полуоторванное его на дно потянуло! — прорычал в траве Саша.
Света фыркнула.
— Здравствуй, Глаша! Здравствуйте, ребята! Говорят, письмо пришло от профессора Щукарева? Очень приятно.
С такими словами Витя не спеша приблизился к скамейке, на которой сидели Глаша и девочки. Походка у него солидная, руки засунуты в карманы брюк. Волосы аккуратно причёсаны на пробор. На ногах — полуботинки с носками, голые пятки не сверкают, как у Саши и Сени.
— Все в сборе? — сказала Глаша и протянула Тане письмо: — Читай!
— А почему Сенька лежит? — недовольно спросил Витя. — Это неуважение к коллективу! Пусть слушает сидя.
Сеня и голову положил на траву:
— А мне и так хорошо!
— Чего ты командуешь? — вступился за него Саша. — Может, он устал или ужарел! Пускай лежит. Что тебе, — жалко?
— Мой отец бригадир, — заявил Витя, — и никогда бы не разрешил на собрании бригады лежать!
— Да ты-то не бригадир! И не звеньевой. И даже не помощник звеньевого.
— Мальчики, перестаньте ссориться! — сказала Глаша. — Таня, читай!
Таня стала звонко читать:
— «Дорогие ребята! Большой привет вам от сотрудников нашего института. Меня очень интересует, как проходят у вас опыты. Даёте ли вы утятам биомицин?» Даём! Даём! — сама себя перебила Таня.
Света очень удивилась и застенчиво сказала:
— А мне тоже как-то давали биомицин, когда я болела. Но разве у ваших утят высокая температура?
— Вообще у птиц выше температура, чем у человека, — сказала Глаша. — Но не в этом дело. Наши утята не больны, у них температура нормальная. Тебе не такой биомицин давали. Тебе — лекарственный, а нашим утятам — кормовой. Он в мешанку добавляется.
— «Даёте ли вы утятам биомицин? — повторила Таня. — Если даёте, то заметны ли результаты?»
— Заметны! — заявила Люба. — Утятки не болеют. И в опытной группе лучше поправились. Вчера взвешивали.
— Поправились! — фыркнул Витя. — Кто так говорит? Что у них, щёки, что ли, потолстели, у наших утят? Прибавили в весе, надо сказать. А главное, насколько прибавили. Цифры нужны.
— Не придирайся! Цифра! — крикнул Саша.
Глаша нахмурилась.
— Вы опять? Отберу письмо. Пусть другие звенья отвечают, а про наше звено я сама напишу: не могли ответить из-за глупых стычек.
— «Устроили ли вы червятник? — прочитала Таня. — Как поживают в нём черви?»
— Че-ер-ви! — протянула Люба с отвращением. — Бр-р-р!
Свету тоже слегка передёрнуло.
— А зачем черви? — спросила она.
— Земляные черви — прекрасный биокорм, — отозвалась Глаша. — Червятником ведает Сеня. Сеня, ну как, развелись черви?
Из травы ответа не услышали. Зато громко вскрикнула Люба: это Саша подобрался сзади и дёрнул её за косу.
— Тихо вы там! — прикрикнул Витя. — Сенька, отвечай, — как с червятником? Разлёгся на собрании и ещё отвечать не желает!
— Сеня! — окликнула Глаша. Она встала, чтобы подойти к нему.
Но Саша её опередил. Подскочил к неподвижно лежавшему Сене, нагнулся над ним и сообщил радостно:
— Дыдык спит!
Таня, Люба и Света со смеху покатились. И Глаша засмеялась. А Витя отчеканил сердито:
— Вот что значит полёживать на собрании!
Глаша сдержала смех и приказала с подчёркнутой строгостью:
— Растолкай его, Саша! Заснуть, можно сказать, на заседании, и правда, никуда не годится.
— Тем более при чтении профессорского письма! — добавил Витя.
Сеня сел, протирая глаза кулаком:
— Дык я всё слышал!
— А слышал, так расскажи про червятник! — велела Глаша.
Сеня посмотрел на неё с недоумением:
— Червятник? А чего про него рассказывать? Червятник как червятник. Черви в ём ползают.
— Не в ём, а в нём. Говори правильно! Ты, Сеня Корнеев, ничего не слышал, а говоришь, что слышал.
Тон у Глаши был учительский, но почему-то Света подумала, что, кажется, Глаша не очень строгая звеньевая.
Сенька в раздумье чесал затылок. Вдруг он сказал глубокомысленным тоном:
— Хватит. Первую порцию, пожалуй, можно брать.
Все очень удивились.
— О чём это ты? — спросила Глаша.
Таня даже встревожилась:
— Ты бредишь, Сенька? Тебе снится сон про какую-то еду?
Сеня пожал плечами.
— Ничего мне не снится. Червей, говорю, хватит. Много уже развелось.
— А-а, — заулыбалась Глаша. — Значит, завтра же мы и возьмём… первую порцию! Для опытной группы. Надо будет только как-нибудь поравномернее скормить угощенье. Чтобы не вышло так: одному утёнку много, а другому ничего.