— Нет. Здесь не позволяют играть, — слишком близко утятник. Для игр у нас вся деревня, и речка, и ближняя, с той стороны деревни, роща. У нас играть — где хочешь раздолье. А тут-то зачем? Мы сюда не ходим, разве траву для утят рвать.
Таня в ольшаник влезла, ветки руками раздвигает. Света за ней, да отстала: ногу ободрала об сучок, смотрят, — большая ли царапина? И вдруг — нет впереди Таниного красного сарафанчика.
— Таня! — окликнула Света. — Ты где?
Вскрик где-то совсем близко. И — тишина.
— Та-аня! — Света подождала немножко.
«А, в прятки со мной играть вздумала. Сейчас найду!» Продралась она дальше и… вниз поехала.
— Ай-ай-ай! — За кусты хватается, ноги на крутом склоне скользят. Над головой у Светы сомкнулись кусты, стало темно. И вдруг в тёплое она во что-то уперлась руками, в живое. — Ай-ай-ай!
Танин голос успокоил Свету:
— Не толкайся! Там какая-то пещера… Уть-уть-уть!
— Ты думаешь, они сюда забрались? — держась за Танино плечо, спросила Света.
— Всё может быть. А может, там, ниже, колодец? Тогда они провалились, бедные, и погибли.
— Сама-то ты не провались! Давай вылезем отсюда!
Помолчав, Таня сказала:
— Попадаются такие заброшенные колодцы. А может, это не колодец, а так, просто яма? Не совсем уж тут темно…
Постепенно и у Светы глаза привыкли к полутьме. Глина под ногами, оттого и скользко.
— Ты крепко-крепко держись за кусты! — посоветовала Таня. — Они гибкие, не обломятся. — И осторожно стала продвигаться вперёд. Света мелкими шажками за ней спускается, а сама просит:
— Не надо, Таня! Потом сюда придём — с мальчишками… А вдруг это берлога волчья?!
— Нет-нет, не бойся!
— Таня, да тут, кажется, ступеньки были!
— И мне показалось. Только они совсем обвалились, стёрлись. Значит, не колодец! И волк ступеньки не сделает.
Ещё спустились. Ровнее стало под ногами и шире, но гораздо темнее.
— Куда ж это мы забрались? — промолвила Таня с опаской. — Уть-уть-уть!
Тихо, прохладно. Свету даже дрожь пробрала, а снаружи-то летняя жара.
— Это какая-то пещера! — У Тани голос тоже слегка дрожал. — Там ещё где-нибудь выход, потому что, видишь, свет немножко просачивается…
Правда, не полная темнота в пещере — густые сумерки.
— А тебе ногам мокро? — спросила Света.
— Да, сыро. Дождь когда-то сюда залился и не высох. Ничего особенного. Постой! Тут что-то стоит посерёдке. Стол деревянный, подумай! В землю ножки врыты. Покосился. Неужто тут кто-то жил?
— А может, и сейчас живёт? А мы забрались!
— Да кто ж тут может жить в такой… могиле?
— Ой, какие ты страшные слова говоришь!
— Светка, тут чего-то на столе… Камни сложены. А под камнями… Бумагу я нашла!
— Бумагу?!
У Тани в руках, и правда, какой-то лист смутно белеет.
— Утят здесь нет, — сказала она, — пискнули бы. Вылезем и посмотрим, — что это мы нашли?
Вылезала из странной пещеры Света с гораздо большим удовольствием, чем туда спускалась. Какое солнце яркое!
Таня расправила грязноватый ком бумаги, который зажимала в кулаке, и прочла вслух:
— Мин-ны!
Света быстро заглянула через её плечо: да, печатными буквами на измятом листке было написано чернильным карандашом:
— «Минны!» И ниже помельче: «Ничего не трогать! Заминировано».
— Та-аня! — ахнула Света. — А ты тронула…
— И не взорвалась, ты же видишь! — Таня перевела дух.
— А вдруг там ещё взорвётся? Вдруг не сразу…
Девочки схватились за руки и, не оглядываясь, со всех сил припустились бежать. Отбежали подальше и оглянулись. Стрекотали в траве кузнечики, лёгкий ветерок шевелил головки синих колокольчиков, высоко в небе заливался жаворонок.
Девочки посмотрели друг на друга.
— Откуда же мины? — подумав, спросила Света. — Война кончилась очень давно. Нас с тобой тогда еще не было.
— Но мины иногда попадаются и теперь, — сказала Таня. — В прошлом году в лесу подорвалась корова на мине. А в позапрошлом году мальчишки нашли такую штучку вроде кувшинчика, стали бить её камнем и тоже взорвались.
— Умерли? — ужаснулась Света.
— Нет. Повезло им. Одному только часть ступни оторвало, другому — пальцы на левой руке. Это не в нашей деревне было. Трогать всякие неизвестные штучки никак нельзя!
— А ты тронула бумагу… предупредительную.
— Бумага не мина. Значит, я самую мину не тронула.
— А если бы! Ой, какой страх! Таня, надо о минах сказать… Кому? Глаше?