В штабе бывшего кригсмарине (сейчас ваффенмарине СС) однако же царило уныние. Поскольку значительная часть служащих там офицеров были… ну, нет в немецком языке слова «шарашка». В самом начале после ареста опальный гросс-адмирал Дёниц содержался в подвале угрюмого дома на Принц-Альбрехтштрассе – однако быстро выяснилось, что чтобы управлять флотом, нужен не один адмирал, дающий советы номинальному главе ваффенмарине (рейхсфюреру), но и нормально работающий штаб с узлом связи. А так как после прошлогодних поражений кригсмарине гестапо очень активно искало заговорщиков, то в итоге и сам гросс-адмирал, и очень многие из штабных чинов исполняли свои обязанности, формально числясь под следствием и реально находясь под конвоем. И это положение, помимо известных неудобств, влекло еще и весьма печальные перспективы – неизбежное назначение в виновные при следующем разгроме вверенных сил.
– Мне очень жаль, гросс-адмирал. Но вы понимаете, у меня нет другого выхода?
– Я уже привык, рейхсфюрер. Находиться в ожидании, когда будет вот-вот оглашен приговор.
– У вас есть просьбы, пожелания?
– Только одна, рейхсфюрер. По возможности, не трогайте моих «мальчиков», которых я растил, учил и берег. Они не виноваты, что враг оказался сильнее.
– В чем не виноваты? В предательстве, переходе на сторону русских U-1506? Субмарины нового типа, должного стать надеждой Рейха в войне на море?
– Вина экипажа U-1506 не доказана.
– Гросс-адмирал, если я не моряк, то это не значит, что я ничего не смыслю в морском деле. Без помощи кого-то из экипажа, русские никак не могли бы увести лодку. Даже если в их команде были опытные подводники, они не знакомы с именно этим типом субмарин.
– Рейхсфюрер, я уже ничего не боюсь, потому позвольте мне сказать… Мы честные солдаты Германии, исправно исполняем свой долг. Но представьте, что вас и меня схватят русские. И не расстреляют, а потребуют служить им. Что тогда выбрать – умереть за свою страну и идею, или решить, что жизнь не кончается? Человек – это такое существо, что стремится обустроиться удобнее, где угодно.
– Мне, гросс-адмирал, такого не предложат. Расстреляют однозначно. Вы хотите сказать, что пропавшие без вести члены экипажа U-1506 действовали по принуждению? Но даже это не извиняет их! За такой поступок положен расстрел им, если попадут к нам обратно, и концлагерь всем членам семей.
– Странно, что никто у нас не задумался, кем конкретно были те русские, напавшие на нашу базу в Нарвике.
– Что вы хотите сказать?
– Сидя в камере в ожидании приговора, я имел достаточно времени для анализа. Чтобы не думать об ином. Помните, про русских «оборотней с волчьими глазами, которых нельзя увидеть и остаться в живых»? Считаю их без всякой мистики не более чем разведчиками-диверсантами с подготовкой, значительно превосходящей даже русский осназ. И еще. Отчего-то никто не обратил внимания на один факт. Там, где появлялись оборотни, всегда была вода. Больше того, в наиболее известных случаях они появлялись именно оттуда – Нева, Днепр, Висла, теперь и Нарвик. Зная, с каким ужасом рассказывают о них даже бывалые солдаты-фронтовики, как вы думаете, велики ли были шансы у экипажа U-1506 и персонала базы? Особенно при внезапном нападении. Легко ли отказать этим русским ночным дьяволам, когда они очень настойчиво просят?
– И кем же вы считаете этих…
– Я материалист, рейхсфюрер. Всего лишь людьми с той самой «большой русской подлодки». Аналогом нашего создающегося «подразделения К», только уже сработанным и гораздо более эффективным.
– А саму лодку?
– Они пришли издалека. Только это может объяснить, зачем русские, имея столь совершенное оружие, охотятся за нашими секретами. Сначала наши торпеды – кстати, интересно, русского шпиона в торпедном управлении так и не нашли? Теперь субмарина нового проекта.
– Откуда?
– Рейхсфюрер, у меня есть версия, но она абсолютно безумная. И у меня нет никаких доказательств. Наш общий знакомый Рудински, допрашивая меня, как-то произнес слова, натолкнувшие на мысль.
– Ну и?
– Обещаю, что расскажу вам всё, когда нас минует эта гроза.
– Гросс-адмирал, если фюрер потребует крови, я должен буду раскрыть заговор! И предъявить виновных.
– А отчего среди них обязательно должен быть я? Согласитесь, что к случившемуся в Нарвике я никак не могу иметь непосредственного отношения! Зато герр Кумметц имел несчастье не только быть ко всему причастным, но и сдаться русским, предательски приказав капитулировать гарнизону.