Горшок на полке лежит на боку. Забрал и документы...
- Ах он, лиходей! Ах он, нечистая сила! - отчаянно запричитала в сенях Галка. - Змея подколодная!..
Она выскочила за дверь, под дождь, который, кажется, еще яростнее хлестал в стены дома. Я за ней.
- Рюкзак на месте! С диссертацией!
- Ну и жуй ее теперь! - кричала Галка. - Она же липовая! Понял теперь ты или нет?! Все припасы наши унес...
К нам присоединился Кольча, и мы обежали вокруг дома, сами не зная зачем. Чак тоже с нами побежал, поглядывая на нас как на полоумных. Промокли под дождем, замерзли и вернулись в дом. Даже следов никаких теперь не найдешь - все смыл дождь.
- Заговорил нам зубы и был таков! - убито пролепетал Кольча, пряча глаза.
У него был такой вид, будто он на качелях закачался до чертиков.
- А все из-за тебя! Из-за тебя! - в исступлении набросилась на него Галка. - "Ученый с мировым именем"! "Визитная карточка академика"! - Она схватила рюкзак бородатого и швырнула в Кольчу. Тот едва успел отскочить.
В рюкзаке были только книги, рубашки, полотенце, сигареты да еще диссертация. Я вытряхнул все это на пол, сам не зная зачем.
- Я же не Штирлиц! - покаянно начал Кольча, собирая с пола книги. - А тут еще эта ваша акция: "Руки вверх!" А он же мне жизнь спас, как я мог иначе? Такой вальяжный, респектабельный... И все по логике вещей...
- Прикуси язык! - зыкнула на него Галка. - Залез в дерьмо, так хоть не чирикай!
Она в ярости носилась по горнице, а я виновато помалкивал и отводил глаза, боясь встретиться с ней взглядом. Предупреждала ведь она меня, нутром чуяла, что этот мазурик замышляет что-то против нас, а я вместо того, чтобы принять меры предосторожности, такого дурака свалял...
- Какая же я тундрия! - в унисон мне пролепетал убито Колокольчик.
- Наконец-то до тебя дошло! - мстительно фыркнула Галка. - А то корчит из себя черт знает кого. "Мой внутренний голос"! "Надо мыслить аналитически"!..
Все это Галка не проговорила, а проиграла, изображая Колокольчика. Тот взмолился:
- Оставь, пожалуйста, свои грустные комментарии! Я и так наказан немилосердно...
- Тюльпан!
Галка повалилась на свое место на траве, легла вниз лицом и закрыла голову руками. Я сел на лавку.
- Мерзкий, гнусный тип, гангстер, а я его - "Олег Аркадьевич, Олег Аркадьевич"!.. - канючил Кольча, машинально перелистывая книги Профессора.
- Ловко он объегорил нас! - сказал я, чтобы хоть что-то сказать.
- В этот горький час... - начал было Кольча философски, но тут же осекся и вскрикнул, будто ожегся: - Плагиат! Плагиат чистейшей воды! - Он схватил папку с "диссертацией", начал лихорадочно ее перелистывать. Нашел, что искал, и жадно пробежал глазами: - Слово в слово сдул полторы страницы у писателя Ювана Шесталова.
Кольча впился в другую книгу, оказавшуюся в рюкзаке бородатого. Полистал, заглянул опять в "диссертацию".
- Точно! Дальше все слизал у историка М. П. Алексеева...
- Скрутить бы надо было его сразу по рукам и ногам, - горько пробубнил я. - Спать по очереди...
Это было Галке адресовано: я признавал свою вину перед ней и перед самим собой.
Она повернулась к нам с Кольчей, легла на бок.
- Хорошая мысля приходит опосля!
- Меня здорово серебряная пластинка на ложе "Зауэра" чебурахнула, начал оправдываться. - "Профессору Залесскому..." Документы, диссертация...
- Золотая Баба, - саркастически улыбнулась Галка.
- Золотая Баба, - признал я горько.
- Такой эрудит! - вставил Кольча.
- Бандит-разбандит! - резко бросила Галка.
У меня было такое тягостное чувство, будто во всем случившемся виноват только я один и никто больше.
А ведь, по сути дела, так оно и есть. Поддержи я вчера вечером Галку, когда мы с ней в сени выходили, и могло бы ничего не случиться. Надо было встряхнуть себя, выбежать под дождь, и смыть сон, и не спать. А Галка бы пускай спала. Перед самым утром бы меня подменила.
Верно Ванюшка говорил: этого стервеца на мякинке не проведешь! Меня за глиной послал, Кольчу за дровами, Галку за водой на ключ, а сам тут по дому давай шариться. Увидел, где документы его спрятаны, где ружье... Ну и давай стараться, умасливать нас да усахаривать. Конфеты опять выложил, красной икрой угостил, Чака подкормил-уласкал, чтобы он не заворчал на него ночью. И нарочно спать не давал своими рассказами, чтобы мы потом, под утро, заснули как убитые...
- А ты уж не мог ружье его засунуть куда-нибудь подальше! - упрекнула меня вяло и как-то замученно Галка.
- А куда?! В траве нельзя было прятать, этот гад как раз перся с Кольчей со стороны подворья...
- Залез бы в голбец.
- Там же вода! Дыра в крыше прямо над полатями. А с вечера дождь собирался...
Начисто обобрал нас этот изверг. Уцелели одеяла, мы ими были укрыты, он боялся нас разбудить; палатка уцелела, она под нами была расстелена, да еще осталась нам коллекция спутников золота по счастливой случайности. Кольча брал мешочек с минералами с собой, когда за пробами на голец лазил, и позабыл его на том месте, где увидел злополучного медвежонка.
Какими глазами теперь на Ванюшку глядеть будем? Со стыда сгоришь.
А Галка-то поумней нас с Кольчей оказалась...
Сидим мы и молчим пригорюнившись. И сколько так просидели - не знаю, затрудняюсь сказать. Время будто остановилось. Одно окошко с подветренной стороны мы открыли, выбросив траву. Дождь не перестает. Тяжелые жирные тучи ползут над чараном. Ни одна пичужка не пискнет, все живое будто попряталось. По моим приметам, занепогодило надолго. За окном не то вечер, не то день еще тянется - не понять.
Есть нам нечего. Маковой росинки с утра во рту не было. Все подчистую упер бандюга. Теперь-то, конечно, яснее ясного, что он к золоту нас не хочет подпустить ни за что.
Ванюшка, бедолага, где-то мерзнет сейчас в тайге под дождем. Теперь уж он обратно топает. Дедушка Петрован, конечно, послал нам какие-нибудь гостинцы. Рыбки сушеной, жареной или вяленой принесет командор обязательно да еще что-нибудь.
- Парни, можно все потерять, но только не хладнокровие, - начинает оживать Колокольчик. - Давайте поразмышляем вместе.
- Сиди! - пренебрежительно отмахнулась Галка.
Но молчать Кольча уже не в силах.
- Мишаня, ты дорогу к Священному кедру найдешь? - спрашивает он у меня через несколько минут. - Приметил, как мы шли?
- Приметил.
- Там же в котле золотые червонцы!
- Так он тебе их и оставил! - фыркнула насмешливо Галка. - Держи карман шире!
- Он уж там наверняка побывал, - сказал я. - Да еще дождь льет, холодно.
- Все мои снимочки пропали! - тягостно вздыхает Кольча. - Какая жалость...
- Скажи спасибо, что хоть сам живой остался! - процедила Галка с холодной иронией и укрылась с головой одеялом.
46
Весь день просидели мы голодные. Недалеко были ягоды - земляника. Но никто из нас не отважился идти за ними в такой ветер и дождь.
Ванюшка в назначенное время не вернулся.
К утру дождь выдохся, начал сеять, как из пульверизатора и рывками. Передохнет, обдаст мелкой тугой моросью, придавит траву к самой земле волной, и опять передышка, жди новой волны.
- Не пойдет он в такую непогодь, - говорит Галка.
- Пойдет! - нисколько не сомневаюсь я. - Нас тут не бросит.
- Откуда ему знать, что нас ограбили?
- Мало ли что с нами может случиться. Он же сам говорил тебе: "Я в ответе, с меня спросят, если что..."
- Командор - человек слова, - поддерживает меня Колян.
Он уже оклемался и снова стал самим собой. Говорят, что нормальный человек, общаясь с себе подобными, произносит в сутки в среднем пятнадцать тысяч слов. Я глубоко убежден, что эту норму Колокольчик наш систематически перевыполняет, и никак не меньше, чем раза в три. "Слов неприкрытый кран!" - сказала однажды про него мать.