В:голосе Лидии он не услышал ни глухих рыданий, ни обуревавшего ее недавно гнева. Он был спокойным и рассудительным. «Это хороший признак», – подумалось ему. Ру Шань открыл дверь, чувствуя, как его сердце уходит в пятки. Но то, что он увидел, ужаснуло его еще больше.
Лидия сидела на большой кровати, старательно распарывая свое свадебное платье. Она не разорвала его в клочья, не сожгла, как часто поступали женщины в порыве злости. Нет, Лидия методически, стежок за стежком, уничтожала символ их союза.
Сердце Ру Шаня похолодело, руки, сжимавшие корзину, ослабели. Она была не из тех женщин, которые поражали необузданностью своих эмоций или легко прощали обиды, получая взамен подарки, лесть и пылкие признания в любви. Разговор с Лидией потребует от него логического подхода и холодного практицизма. К сожалению, Ру Шань не мог похвастаться большим запасом этих качеств.
– Добрый вечер, Лидия, – сказал он, не зная, как начать.
– Я думала, это Фу Де пришел, – ответила она, посмотрев в его сторону расширившимися от удивления глазами. – Он сказал, что принесет мне... – Лидия оборвала себя на полуслове, и Ру Шань нахмурился.
– Что принесет? – спросил он, входя в комнату. – Что он принесет такого, чего не может принести твой муж? – в его голосе прозвучали угрожающие нотки, хотя он знал, что эта тактика бесполезна в общении с ней.
Лидия высоко подняла подбородок и сердито посмотрела на него.
– Сведения о кораблях, отплывающих из Китая, – ответила она и равнодушно отвернулась, продолжая уничтожать платье. – И у меня нет никакого мужа, – помолчав, с вызовом добавила она.
Ру Шань бросил корзину с подарками на пол и быстро подошел к ней. Если бы не гордость, он бы расплакался, как мальчишка.
– Ты знаешь, что мы с тобой женаты, Лидия. По законам твоей и моей страны.
Она пронзительно посмотрела на него, и от ее взгляда в его душе засаднило.
– Даже если бы английские законы позволяли брак с женатым мужчиной... – начала Лидия, и ее глаза заблестели от слез, но она не дала пролиться ни одной из них. – Я все еще девственница, Ру Шань. Я могу аннулировать брачный договор. – Усмехнувшись, она с ехидством произнесла: – А если ты имеешь в виду законы твоей страны, то какое мне дело до ваших варварских традиций?
Он поморщился, зная, что она намеренно сказала эти слова, чтобы больнее задеть его. Это англичане были варварами, это они бросали своих жен, как старую обувь. Но Ру Шань не собирался спорить, понимая, что это только разозлит Лидию и она еще больше отдалится от него. Он же страстно желал одного: чтобы она вернулась к нему, в его дом, в его постель.
Ру Шань стал перед нею на колени, придвинул к себе корзину, чтобы показать ей подарки, и заговорил умоляющим тоном:
– Все члены моей семьи очень сожалеют о том, как они поступили с тобой. Они прислали подарки, чтобы я их тебе передал. Они выражают свой стыд и просят у тебя прощения. – Ру Шань стал вынимать шелк и масла, нефриты и бриллиантовые серьги, но Лидия не смотрела на них.
– Я и не рассчитывала, что твоя семья с радостью примет меня, да и обидели меня вовсе не они, – сказала она ровным голосом.
– А это растение, – продолжал он, словно ничего не слы шал, – из моего сада, я сам вырастил его.
Никакого ответа.
Протягивая ей пергамент, Ру Шань пояснил:
– Сунь Ран написал это своей рукой. Для ребенка это прекрасная работа. – Он не стал рассказывать Лидии о содержании стихотворения. Ему не хватало смелости.
Вместо того чтобы признать заслуги его сына, Лидия вздохнула:
– Ру Шань, все это бесполезно. У тебя есть жена. Сын. Семья. Для меня там нет места. – На этот раз она не стала скрывать одну-единственную слезу, медленно стекавшую по ее щеке. – Я не могу делить тебя с кем-то, Ру Шань. Я... Я просто не смогу – и все.
Он наморщил лоб, глядя на ее несчастное лицо и пытаясь понять, почему она так страдает.
– Но тебе же все равно пришлось бы делить меня с нашей лавкой. А мне, так или иначе, нужно было бы ждать, пока ты закончишь работу над своими моделями. Мы не смогли бы все время проводить так, как нашу брачную ночь.
Лидия покачала головой.
– Как ты мог жениться в восемь лет? – спросила она, нахмурившись, потому что хотела сказать совсем другое. – Она же в матери тебе годилась!
Он ответил ей только правду:
– Это не зависело от меня. У нас такая традиция, Лидия. Твои соотечественники поступали точно так. Они женили детей трех-четырех лет.
Возмущенно посмотрев на него, она возразила:
– Когда это было! Несколько веков назад, да и то из государственных соображений, а не среди простых людей, как я.
Ру Шань едва не рассмеялся. Лидия была так наивна! Но чтобы не спорить, он поклонился ей и миролюбиво спросил:
– Что я должен сделать, чтобы заслужить твое прощение?
Наступила долгая пауза, и в нем почти угасла надежда. Но он знал, что Лидия, несмотря на свое упрямство, была очень добра. Если эта женщина любит его, как она говорила, то простит. Ему следует только подождать.
Ру Шань не ошибся. Лидия отложила наполовину распоротое платье, соскользнула с кровати и стала на колени рядом с ним. Он поднял голову, она быстро нагнулась к нему, и они нежно поцеловались.
– Я уже простила тебя, Ру Шань, – ее голос был низким и дрожащим, но в нем не чувствовалось ни страсти, ни прощения, о котором она говорила. Он слышал одну неизбывную печаль.
– Я и сама не понимаю, почему так страдаю... Наверное, все дело в различии наших культур. Ты не хотел причинить мне боль.
Он улыбнулся ей, предпочитая вникать в то, что она говорит, и не замечая настроения Лидии.
– Тогда ты вернешься домой вместе со мной, – сказал он, надеясь, что она не откажет ему.
– Я не могу, Ру Шань. – Лидия отодвинулась от него. – Я не смогу делить тебя с кем-либо.
– Она всего лишь первая жена! – воскликнул он, зная, что это не убедит Лидию.
В душе Ру Шань понимал ее больше, чем хотел показать. Как бы он отнесся к тому, если бы Лидия завела себе другого любовника, другого мужа? Если бы она стала продолжать практику тигрицы? Ведь она могла встречаться со многими зелеными драконами, пока не выбрала бы одного нефритового.
От одной этой мысли у него невольно сжались кулаки и к горлу поднялась желчь. Он не смог бы делить ее ни с кем, это уж точно! Но в таком случае, как он мог требовать от Лидии, чтобы она терпела рядом с ним его первую жену? Это показалось Ру Шаню настолько странным, что он подумал – уж не сошел ли он с ума из-за нее?
Он снова попытался убедить Лидию:
– Ты будешь купаться в роскоши. Я прослежу за тем, чтобы моя бабушка никогда не обижала тебя, чтобы мой отец принял тебя как собственную дочь. Мой сын будет относиться к тебе с большим почтением, а наши дети будут благоговеть перед тобой.
Лидия обхватила себя руками.
– Мне не это нужно, Ру Шань. Ты же знаешь.
Да, он знал. Он начинал понимать, что она требовала от него нечто большее, нежели уважение и почет. Ей нужно было его сердце. Именно этого он и опасался.
– Ты требуешь от меня любви, – его слова прозвучали как смертный приговор. – Но у меня нет сердца, Лидия. Оно умерло задолго до того, как я встретил тебя. Мне не следовало покупать тебя, Лидия. Это было преступлением, и я горько раскаиваюсь в том, что сделал. Я не стану насильно тащить тебя домой, как бы мне этого не хотелось. – Он вздохнул. – Думаю, что жизнь в неволе погубила бы тебя. Ты не создана для покорной жизни.
Она кивнула.
– Да, мне тоже так кажется.
Ру Шань взглянул на ее бледное лицо, на котором играл красный отблеск фонаря, свисавшего с потолка.
– Но что ты будешь делать одна, Лидия? Как ты будешь жить?
– Я не знаю, – сказала она, еще дальше отодвигаясь от него. – Я решила предложить свои модели твоему конкуренту. Мужу Ши По.
Ру Шань вздрогнул и мгновенно представил себе, к чему приведет такой шаг. Эта парочка сразу сообразит, как использовать талант Лидии. Они будут хорошо платить ей и с помощью ее моделей привлекут деньги белых людей. Лавка Чэней исчезнет.