Про меня как будто разом все забыли: и граф, и Оорл, и этот истеричный тип с серьгой в ухе. Графа развлекала Нолли, Нарцисса - его любимчик Кристофер, а Оорл в развлечениях не нуждался. Он часто запирался за железной дверью на третьем этаже, никого туда не пускал, и не выходил на стук и крик, как будто проваливался куда. От скуки я пытался взглянуть на его окна со стороны леса, и это были четыре окна, в которых никогда не горел свет. Мертвые окна. Если честно, то я даже пытался забраться туда по стене, она была, как нарочно, вся в уступах и трещинах, но дальше второго этажа не долезал - падал в лопухи. Потом мне это надоело.
Барон был неразговорчив, коренаст, широкоплеч, могуч одним словом, густые волосы поседели полностью, а борода еще оставалась черной. Такими же черными и пронзительными были у него глаза. Был бы я не музыкант, а художник, я б писал с него картины!
Однажды вечером выпал снег, неожиданный и преждевременный. Выпал, чтобы на следующий день без следа растаять, но то было на следующий день! Хлопья кружились на ветру, залепляли окна и падали на зеленую еще траву. Слуги, которые пробегали без конца по внутреннему двору, оставляли на булыжниках торопливые грязные следы. Я был один в своей комнате, уныло смотрел на эту картину и думал, что белая тигрица на снегу не видна, зимой ей легче спрятаться, хотя она и так неуловима. Не хочет и не приходит. Забыла обо мне. Всё началось очень красиво, а кончилось неизвестно чем. Пустотой и одиночеством...
Другое окно выходило на лес, он был прекрасен как всегда и безнадежно бел.
Я чувствовал себя пленником в этой крепости, мне надоело шумное веселье, обжорство, тупые разговоры. В другое время я бы попросту напился, но сейчас и этого не хотелось. Я распахнул окно и долго стоял на ветру в одной рубашке, надеясь, что хоть холод меня встряхнет и взбодрит. Снег летел в лицо.
Потом пришли люди Нарцисса и деловито потащили меня в его покои. Я всю дорогу упирался, потому что не люблю, когда со мной так бесцеремонно обращаются, но силы были явно неравны. Если этот тип хотел, чтоб я его развлекал, то совершил большую ошибку, так меня разозлив. Меня практически втащили за шкирку и швырнули к его ногам.
- Музыкант доставлен! - радостно отрапортовал тупоголовый капитан Тирри, которого я под конец все-таки пихнул локтем под ребро, - упирался, правда!
Нарцисс сидел посередине широкой кровати, рядом с ним лежали две или три женщины, одну из них, кажется, звали Эльва.
После доклада капитана он моментально вспыхнул.
- Что?! Упирался?!
- Еще как!
- Так ты что, скотина, притащил его силой?!
- Я... я же...
Капитан был сбит с толку, впрочем, как и я.
- Дубина! Дрянь! Кретин! Сгною к чертям! - гневался Нарцисс, и, по-моему, только нагота не давала ему вскочить и вцепиться в бедного Тирри хищными руками, - как ты посмел к нему притронуться?! Он бог! Ты что, не понял?!
Капитан, разумеется, даже не подозревал, что я "бог", он молча и медленно пятился к дверям, на лице было смятение.
- Целуй ему сапог! - рявкнул Нарцисс, - я кому сказал! И убирайся отсюда к свиньям!
И мой сапог тут же облобызали. Удовольствия мне это не доставило, а врага я нажил себе наверняка. Я вопросительно смотрел на этого истерика, не понимая, зачем ему это нужно.
- Извини, - сказал он совершенно спокойно, словно кто-то другой орал тут, срываясь на визг, полминуты назад, - бестолочи кругом, сил нет... проходи, садись.
Я сел на край кровати. Своими грязными штанами на атлас и кружева. Женщина подвинулась и погладила мою руку, она была не местная, из тех, что этот тип привез с собой.
- Погода сегодня мерзкая, - сказал он, - я даже в лес сегодня не выезжал.
- Мерзкая, - согласился я.
- А завтра будет такая слякоть! Ненавижу слякоть... Скоро уеду отсюда, всё равно никакой охоты, одна маета...
- Да, вы правы, здесь уже нечего делать. Даже пить надоело.
- Однако по такой жиже ехать - тоже мало удовольствия. У меня слишком большой обоз. Так что, придется развлекаться тут, пока не подсохнет.
Эта фраза ничего хорошего мне не сулила. Он желал развлекаться! Я наконец позволил себе отвести от него взгляд и увидел свою кислую мину в зеркале. Зеркал было много, куда ни повернись, очевидно, он приказал развесить их для самолюбования. Нарцисс - что тут еще можно сказать? И не скрывает этого.